В ту же секунду я рванулся обратно, цепляясь вбитыми в тело кольями за выбоины в полу, но не успел преодолеть и пары шагов, как получил окованным сапогом прямо в лицо, отчего, едва не потеряв сознание, отлетел назад, врезавшись в непонятно откуда взявшиеся в подземелье грубо обтёсанные бревна.
- Этот калека чересчур резвый, может лучше было не снимать, раз даже безногий урод до сих пор не смирился со своей участью? - рыкнул огромный лысый детина, с пузом-бочкой, с ног до головы заключённый в пласты добротной проклёпанной кожаной брони. На его поясе виднелся зловещего вида тесак с клевецом на обратной стороне лезвия и длинный хлыст со стальным ершом на конце. Всенепременный атрибут любого уважающего себя торговца рабами.
- Сломать их - твоя забота, а не моя. - безучастно ответил Бельтаур, откуда-то из темноты. Кажется, этот ублюдок и не думал вести нас в казематы, откуда Демт хотя бы мог меня вытащить, а решил просто продать весь выводок. А может, он вообще был заодно с тварью, служившей Вайлеко и отравившей елей.
Медвежья шкура на плечах нашего нового владельца поднималась в такт его гулкому дыханию, словно это и вправду был огромный медведь, а короткая, но мощная рука вытянулась, указывая за мою спину:
- Ладно, грузите этот скот. В первых телегах места нет, так что давайте в последние две. Да смотрите не переломайте им шеи, как в прошлый раз, иначе сами платить мне за них будете. - гаркнул он, когда двое его подручных схватили едва пришедшего в себя Неффела и одним движением, словно мешок с зерном, швырнули в открытый деревянный зев, рядом с которым, пытаясь утереть кровь с лица, лежал я.
Постепенно, внутри чрева из плотно сколоченных бревен исчезли и остальные. Кого-то внутрь закинули, другие заходили сами. Когда же очередь дошла до меня и четыре руки уже размахивались, чтобы швырнуть мое тело внутрь, к тому времени совершенно переполненного обоза, раздался голос Вела:
- Стойте, у него в теле Печати Обетов, бросите внутрь и пораните остальных, да и его самого.
- Твою ж мать. - рыкнул один работорговцев, держа меня за шею и разглядывая чугунные гвозди, удерживавшие мою скромную ризу. - Кривой ублюдок, может проще тебя прикончить и как того, дохлого, просто пустить на мясо?
- Я помогу ему. - отозвался Велизарий, кинув беспомощный взгляд на Авигею, удерживаемую плотоядно облизывавшимся мутантом. Девушке он помочь не мог и ей предстояло сегодня ночью скрасить досуг её новых хозяев, потому он попытался хотя бы спасти меня. Подставив плечо, мой нежданный спаситель потащил меня внутрь, осторожно ступая между переплетениями зловонных грязных тел и едва мы оказались внутри, незаметно вложил что-то мне в руку.
«Неуклюжий слепой придурок!» - тут же раздался в голове голос беснующегося брата. Вел, каким-то чудом, сумел схватить его череп, когда нас волокли к повозкам. Я посмотрел на него со смесью удивления и благодарности, он же лишь хмуро кивнул, наблюдая сквозь трещины меж бревен за утаскиваемой в темноту девушкой, истошно кричавшей и отбивавшийся, но обреченной сегодня расстаться со свой бережно хранимой непорочностью. Брат же, уловив отзвуки моей неожиданной жалости к молодой гарпии, ехидно проворковал. - «Думаю и на тебя найдутся любители, уголек».
С силой сжав ониксовую кость, мои пальцы завертели череп, заставляя неугомонного духа заткнуться. Не хватало ещё потерять самообладание из-за его бессильной злобы и исполненных ядом речей. Чтобы хоть как-то отвлечься от все громче разносящихся мольбы и плача Авигеи, я принялся разглядывать сквозь полумрак, едва рассеиваемый зажжённым снаружи факелом, тех, кто томился в этом гадюшнике до нас.
«Чего это ты остановился, жаждешь пообщаться?» - вновь пропел ехидный потусторонний голос, когда моя рука замерла, а глаза неотрывно глядели на небольшую группу людей, сбившихся в кучу в дальнем конце телеги, чьи лица были перечеркнуты парой алых линий. Меченые кровью. Слуги Вайлеко.
Глава 4. Звери
Кнут свистнул, заставив звенеть ледяной воздух вокруг повозок и крохотные костяные крючья на его конце вгрызлись в незащищенную спину тяглового голема,, бугрящуюся мышцами. В могучем, собранном из некогда живой плоти и колдовского камня теле, ныне зияла сквозная дыра. Внутри неё виднелся толстый, явно нечеловеческий хребет, к которому крепился крепко скрученный канат, соединявший конструкта с телегой. Точно такие же, хохрящиеся оборванными нитями хомуты, охватывали его плечи с запястьями. Неживому созданию не требовалось понукание, оно не чувствовало боли, не уставало, но каждая темная полоса, оставленная ударом хлыста на задубевшей коже, отзывалась в големе вспышками внутреннего огня, словно дыхание горна, от раздувающих его мехов.