К тому времени лишь я с Альманзором остались стоять, стараясь оценить ситуацию, в которую мы угодили, прочие же, сбившись в кучки, постарались убраться с глаз, рассевшись возле стен. Новоприбывших, с теми кто сидел тут ещё до нашего появления, словно разделила незримая стена. Местные обитатели, все в подтеках засохшей крови, многие с воспаленными, едва затянутыми ранами, перемотанными грязными тряпицами, с ненавистью пялились на нас. В этой злости не было логики, мы не сделали им ничего плохого, но ярость, в замутнённых болью и тяготами разумах, уже давно жила собственной жизнью, превращая людей и нелюдей, в опасных, жаждущих крови, животных. Было и то, в чем мы оказались схожи. Их шеи так же украшали рабские колодки, блокирующие дыхание Вечного Океана.
Одна из стен представляла собой подъемные врата, которые неспешно ползли вверх. Под ними проскользнули трое охранников, одетых в добрую кожаную броню. Пока двое недвусмысленно наставили на нас странное оружие, напоминавшее копье, чье острие было заменено продолговатой шипастой булавой, покрытой зеленоватой пленкой, видимо ядом, третий, самый крупный, утаскивал прочь некоторых из невольников. Походя, он огрел Альманзора кулаком в лицо, за то, что тот не пожелал уйти с его дороги.
К слову, прелат опять удивил меня. Несмотря на свой взрывной характер, он не бросился на обидчика, лишь сделал пару шагов в сторону, а вместо злости в его глазах промелькнула задумчивость. Будто бывший фанатик намерено спровоцировал стража, чтобы оценить, чего тот стоит в бою и судя по выражению лица Альманзора, сейчас подбиравшего сбитый с головы клобук, он остался не шибко высокого мнения о тюремщике. Последний же, криво усмехнувшись, потащил к выходу нескольких рабов, прибывших вместе с нами.
Те не отличались внушительным видом или размерами, разве что сила искажения, тронувшая их тела, оказалась наибольшей среди всех. Возможно, несуразных уродцев хотели заставить биться друг с другом, ради увеселения толпы, а прочих оставили на потом.
С щелчком отворились запоры колодок на шее уводимых и кандалы пали в грязь возле входа. Устроители игрищ видимо не сильно переживали, что невольники могли призвать себе в помощь силы Вечного Океана.
Вскоре массивная дверь со скрежетом рухнула вниз, раздавив при этом несколько жирных белых червей, как оказалось просто усеивавших грязь под ногами. Свет над головою исчез, завсегдатаи бражного дома поспешили насладиться кровавым зрелищем в бойцовой яме.
На какое-то время все находящиеся рядом затихли, внимательно прислушиваясь к происходящему за стеной. Не то, чтобы мне или кому-то из прочих рабов было дело до судьбы только что угнанных на арену, но тревожное чувство, что следующим могут забрать тебя, тянуло нервы, словно тетиву.
- Странная какая-то бойцовая яма, толку-то от юродивых? Как они будут развлекать люд, если даже меч держать ровно не могут?
- Это первый чан. - раздалось из узкой выбоины в стене, где как вначале показалось, лежал обтянутый кожей изломанный скелет. Теперь же он внезапно заговорил. Глаз у него не было, веки и часть лица затянулись гноящимися опухолями, а место, где он валялся, оказалось различимо лишь сбоку, те кто смотрел сверху сквозь решетку просто-напросто не смогли бы его увидеть. И судя по тому, во что превратилось это существо, пробыло оно в этих подземельях, цепляясь за свое подобие жизни, уже не одну луну. - Нет разницы, как кто выглядит, всех рано или поздно заберут. Из мертвых сделают пищу для живых, а самих живых сломают и продадут. Скоро и вам представится возможность явиться пред светлы очи почтенной публики и ... сдохнуть. Если, конечно, вы не умеете мастерски прятаться.
Казалось, это жалкое подобие человека действительно наслаждалось своей находчивостью и тем, что до сих пор сохранило жизнь, ну или хотя бы её некое подобие, хотя чем такое существование лучше смерти, мне было не понять.
- Кажется, «почтенной публике» не пришлись по вкусу калеки. - тихо заметил Вел из темноты, как и все прислушиваясь к творящемуся на арене.
Слов было не разобрать, но судя по всему, те кто должен был развлекать толпу отказались биться друг с другом. Скелетоподобный старожила не удостоил его ответом, вновь притворяясь трупом, так как над нам мелькнула перекошенная рожа какого-то забулдыги.
- Да, двое из них еле на ногах стояли, у третьего, вообще одна рука усохла, а на второй наросла такая опухоль, что почти не двигается. - Альманзор, терзавший в руках головной убор, не спешил надевать его обратно, аккуратно убирая всю грязь, что только мог отчистить. Этот его жест означал, что прелат готовится к бою и если его постигнет смерть, он хотел предстать пред Кхулосом незапятнанным ничем, кроме крови врагов. - Мнится мне, что развлечь они должны толпу не битвой, но своей смертью.