Вместе с тем на мои плечи словно опустился чугунный саван, а на покрытом трещинами парапете я заметил худую, замотанную в рваную хламиду, фигуру, щедро сыпавшую из рыбьего пузыря бурый порошок.
- Рьян трава. - это все, что мне удалось выдавить из горла, когда я обессилев, оперся на фламберг. Поганая пыль, явно с примесью пожирающих магию камней, пила из меня силы, словно песок воду, пролитую в пустыне, без труда преодолев барьер, что не пропускал никакие чары. Алхимия - бич и проклятие для любого мага и только то, что я силой Вечного Океана заставлял повиноваться не просто магию, но сам воздух нашего мира, до сих пор хоть как-то спасало нас он этой заразы.
Сквозь грохот битвы прорвался голос Вела, кажется атака начала захлебываться:
- Три тысячи проклятий! Нам нельзя останавливаться.
- Может сам пойдешь вперед?! - огрызнулся Альманзор, по щиту которого забарабанили пускаемые почти в упор стрелы, так как он оказался за пределами моего отражающего заклятия. - Ютар, чтоб тебя гули драли! Тащи сюда своих кукол!
Свистящий вой в ушах и помутившийся взор заставили меня пошатнуться и я бы рухнул в песок, если бы не сухое старческое плечо, поднырнувшее под мою руку. Сквозь пелену напряжения, я скорее почувствовал, нежели увидел Пиша. Кажется, он пытался оттащить меня с центра бойцовой ямы, к сгрудившимся у прохода нашим чумазым соратникам.
Несколько фигур отделилось от общей кучи рабов и подобрав тела павших, выставили их перед, собой словно осадный палисад. Они бросившись наверх, едва не затоптав Велизария. Альманзор же благоразумно отступил в сторону, позволяя обреченным на смерть марионеткам принять свой последний бой.
Вряд ли хоть у кого-то из нас дрогнуло сердце, когда первые двое из одержимых волей Ютара получили сокрушительные магические удары, а едва их ослабевшие руки выронили свои мертвые «щиты», тут же оказались под градом рвущих плоть, но не убивающих стрел. За первым ударом последовал второй, сбивший оземь ещё одного раба, но тут среди немытых тел заскользили гибкие фигуры в кожаных перевязях.
Трое меченых кровью бросились вперед, прелат же, напротив, решил повременить. Он был опытным воином и прекрасно понимал, что за первой ловушкой вполне может быть вторая и на этот раз уже смертельная. В конце концов, если этот последний рубеж будет взят, ничто не помешает рабам, коих явно было больше чем стражей, перебить своих мучителей просто задавив числом. Это в узком проходе один маг мог сдерживать их без труда, а вот в широкой зале бражного дома, ему быстро придет конец.
Не прошло мгновения, как на вырвавшихся невольников обучились уже не оглушающие заклятия, а настоящая боевая магия, превратив первого из бегущих в облако алого пара, не оставив от того даже лохмотьев и тут же лезвие незримой косы прошлось по тем, кто находился за ним. Сколько людей погибло в эту секунду, я уже не видел, угол стены скрыл их от меня, но вот что я видел хорошо, так это рассечённое пополам тело, с которого веером спадали отрезы кожаных ремней. Слуга Вайлеко едва преодолел лестницу, вырвавшись наверх, но не успел пройти и шага, как его настигла смерть. Двое его собратьев, не останавливаясь, перескочили через павшего. Однако, несмотря на казавшееся безразличие к судьбе товарища, что-то изменилось в их движении. Они больше не пытались спрятаться за телами иных рабов, но стремились как можно скорее добраться до сразившего их брата.
- Вперед! - Альманзор бросился следом, а за ним ринулись и остальные.
Заре удалось успокоить Кира, от чьих оков теперь остались лишь выгоревшие дотла угли, да пара дорожек до мяса прожжённой кожи. Вдвоём они теперь несли Мерису. Пиш же, кряхтя, тащил меня, стараясь не обращать внимания на то и дело взрывающиеся рядом обломки деревянного дреколья и сыпавшиеся с потолка обломки потолка. Даже левитировать я больше не мог, отдавая все силы на поддержание защитного барьера, а треклятый алхимик все сыпал новые и новые порошки, выжигающие меня изнутри, оставляя от того, кого раньше звали Баалом, пустую, словно прошлогодний кокон паука, оболочку.
Глаза уже почти ничего не видели, когда серый росчерк рассёк воздух над ареной и внезапно тощую фигуру смыло прочь, словно мокрой тряпкой провели по картине, счищая лишнего персонажа на ней. Наверху осталось лишь невесомое облачко от колдовских порошков. Только изнеможение не позволило мне вытаращить глаза от удивления, когда следом за серой тенью, снесшей алхимика, с его постамента над разрывом в своде бойцовой ямы, пронеслась громадная туша, держащая в руках гигантских размеров топор на длинном древке. Существо напоминало человека, но было чересчур велико, выше меня, а бугрящимися мышцами так и вовсе могло поспорить с огром, под синей же кожей его бурлила вовсе не кровь, но потусторонний ихор.