Жар инфернального пламени хлестнул из оврага, заставляя отступить на шаг назад, вновь обратив взор на сражение. То, судя по всему, шло к завершению, земля вытягивалась вглубь, что капля, грозя вот-вот прорваться, но если пузырю, до сих пор нисколько в бою не преуспевшему, только того и было надо, то вот для Скофнуга падение в сырой эфир грозило гибелью.
Пришлось отступить ещё чуть дальше, видя как озерца, выплескиваясь из берегов, текут в низину, где сотни трещин зазмеились меж трав и радужных цветов.
Вскоре, фигура номана, сотканная из жидкой бездны, по колено провалилась в ставшую зыбкой, будто песок в пустыне, землю. Астральная тропа умирала под тяжестью чудовищ, не в силах более выдерживать тех, обрушиваясь внутрь самой себя и обнажив стихию первородной магии. Точь-в-точь как та, что разлилась по небу.
Все это место, где я сейчас находился, кажется оказалось не более чем тонкой прослойкой упорядоченности, тропой, лежащей в бескрайних просторах хаоса великого эфира. Именно чтобы найти его и требовался заклинательный покой, пробужденный Пишем, это было гораздо сложнее, чем просто открыть портал в тонкий мир, где смертный вряд ли прожил бы больше мгновения, разорванный на части буйством безудержных стихий.
Будь я чародеем, наверное, восхитился бы таким открытием, но сейчас меня гораздо больше беспокоило, как не последовать за двумя чудовищами, вокруг которых рассыпалась сама реальность. Низина постепенно погружалась в искрящиеся алмазные приливы, как пена морскую гладь, укрывшие волны Вечного Океана. Извивающиеся кнуты пузыря охватили сотканное из темно-синего сиянья бездны тело мародера, не позволяя тому вырваться и увлекая того в свою родную стихию. Вниз. В глубины варпа, откуда не было спасенья. Скофнуг же, облачённый в мантию их белых звезд, видимо, наконец, позволивший своему разуму покинуть тело, бессвязно рычал на древнем, словно мироздание, языке Великой Пустоты, который мне не редко доводилось слышать в землях Пантеона. Но не агония звучала в тех словах, а наслаждение. Казалось, он даже не против подобной кончины, ведь перед ней его должна была переполнять немыслимая сила. О подобном сородичи номана могли лишь мечтать.
Брешь в астральном пути ширилась, заполняясь дикой магией, менявшей все вокруг, заставив оторваться от зрелища сражения. Я начал выбираться, попутно размышляя о странностях эфира. В Кеплере его прорывы выглядел черным или темно-фиолетовым воронками в ничто, там полнилось безумие, кошмары, рождались сонмы чудищ. Мне доводилось зреть все это лично. Но здесь, в своей родной юдоли, он выглядел совсем иначе, напоминал жидкие алмазы, текущие по воздуху легчайшим туманом и эту красоту я был не в силах описать словами, как и передать то благоговение, которое испытывал, просто наблюдая за его течением.
Выбравшись наверх, что заняло немало времени, ибо земля изгибалась к образовавшемуся провалу все сильнее, я оглянулся, бросив последний взгляд на место схватки, но не увидел никого. Только озерцо сияющего теплым, мягким светом теперь наполняло овраг и берега его обрамляла бахрома из свежих, сочных цветов. Мне стоило труда удержаться, чтобы не вернуться и не сорвать один из них, чей розоватый стебель соединялся с завитыми лепестками лучами света.
Изначальная магия, эфир, ну кто бы мог подумать, что он плодит не только монстров. Однако его поток все ширился, а потому стоило скорее уходить, пока он не затопил весь астральный путь.
Я поспешил к скоплению теней, стараясь больше не отвлекаться ни на что, кроме своей цели, кто знает, сколько брату понадобится времени, дабы собравшись с силами, вернуться. К тому моменту, незримый глазу полис, солнцем мертвых сиявший в тонком мире, действительно стал для меня настоящим маяком, но при этом ещё он чем-то напоминал то черное светило, что было явлено мне в последнем видении. Чем ближе я подходил, тем плотнее, четче становились тени, стекающиеся к нему, будто постепенно обретали плоть. В них стали проскальзывать знакомые очертания улиц Дхамы, строения и даже знакомых мне горожан.
С каждым новым шагом, если конечно так можно измерять тот путь, что я проплыл по воздуху, все сильнее стиралась грань между реальностями.
Вот почувствовался толчок в плечо, а вот казавшейся призрачной стена внезапна стала плотной, словно вода в болоте, холод от неё неприятно заколол по коже. Внезапно я увидел Пиша, вернее его образ, тот брел вперед и месте с ним шли Кира, Зара и Мериса. Они непрестанно оглядывались. Вела видно не было, возможно он разделил мою с номаном участь.
Я бросился за ними следом, всем телом ощущая, что этот путь ведет прямиком к выходу с астрального пути, с каждой секундой кружившие вокруг миражи становились полнее, менее прозрачны. Занимая отведённое им место в реальном мире, они раскрывались впереди широкой анфиладой древних подземелий старого города. Наверное, это были не глубины, раз то и дело попадались тускло горящее кости-факелы, обычно расставляемые стражей, чтобы отметить путь для патрулей, но в то же время обжитой эта часть полиса так же не являлась.