1825
Не об этом ли творении спрашивал друга Антон Дельвиг: «Между тем позволь мне завладеть стихами к Анне Петровне»?
Из альбома А.П. Керн
1828
Приметы
1829
Кристалл по имени Зизи
Евпраксия Николаевна Вревская, урожденная Вульф (1809–1883)
Вот, Зина, вам совет: играйте…
Поэтическая талия, или под звон бокалов
Как неприятно был поражён Пушкин, заехав в Голубово, псковскую усадьбу милой Зизи, к тому времени титулованной баронессы, когда вместо хрупкого прелестного создания взору его предстала… прозаическая раздобревшая барыня.
«Вревская очень добрая и милая бабёнка, но толста, как Мефодий, наш псковский архиерей. И не заметно, что она уже не брюхата: всё та же, как тогда ты её видела», – делится он впечатлениями с ревнивой Натали. Визит к баронессе состоялся в сентябре 1835-го. Ровно через год – новая встреча, о коей Пушкин извещает поэта-приятеля Языкова: «Поклон вам… от Евпраксии Николаевны, некогда полувоздушной девы, ныне дебелой жены, в пятый раз уже брюхатой, и у которой я в гостях».
Время немилосердно к женской красоте! Подобно вечно неудовлетворённому скульптору природа вносит в своё творение всё новые резкие штрихи, словно не желая понимать, что разрушает изначально прекрасный образ.
А минуло-то всего пять лет со дня замужества Евпраксии Вульф, и будто вчера Пушкин желал молодой супруге всех мыслимых благ на свете…
Эуфрозина – так, на французский манер, звали младшую сестру Анны Вульф, – отсюда и её уменьшительно-ласковые имена, позволительные лишь в домашнем кругу: Зизи и Зина.
Баронесса Евпраксия Вревская.
Художник А. Арефов-Багаев.1841 г.
Сколько минут счастья и вдохновения подарила поэту милая Зизи! В девочке-подростке с прелестным личиком и стройной фигуркой с узенькой талией проглядывала будущая красавица. О, эта осиная талия, что навек осталась запечатлённой в онегинских строфах!
Но и в эпистолярном наследии поэта достало места девичьей талии.
«…На днях я мерился поясом с Евпраксией, и тальи наши нашлись одинаковы, – делится он «открытием» с братом Лёвушкой. – Следовательно из двух одно: или я имею талью 15-летней девушки, или она талью 25-летнего мужчины. Евпраксия дуется и очень мила…»
Пушкину весёло подтрунивать над трогательно наивной Зизи, – очень уж забавно она обижалась.
Будущая баронесса и мать огромного семейства, она словно примеряла на себя роль хозяйки дома, угощая гостей сваренной ею жжёнкой.
Александр Сергеевич и в жизни, и в поэзии воздал должное божественным горячим напиткам: жжёнке (готовят ее из рома или коньяка, сахара, лимона и пряностей, затем поджигают и тушат вином); пуншу (арака, чай, вода, лимонный сок, сахар смешиваются и поджигаются); глинтвейну (в красное вино добавляют пряности и ставят на огонь); грогу (в водку добавляют сахар, воду и лимонный сок) и даже гоголю-моголю (желток сбивается с сахаром и ромом). Но со жжёнкой, приготовленной изящными ручками юной тригорской барышни, ничто не могло сравниться!