– Я не возражаю. С нетерпением жду возможности стать для тебя родильной рукодержалкой.
– Я думал, женщины быстро забывают боль от схваток.
Я подняла взгляд на своего мужа-кентавра, великого шамана Кланфинтана. Его сила и стойкость превосходили человеческую, но сейчас он выглядел непривычно усталым и потрепанным, словно прокладывал себе путь через ад и обратно, а не находился целый день рядом со своей рожающей женой.
– А ты сам скоро это забудешь? – поинтересовалась я с многозначительной улыбкой.
– Вряд ли, – серьезно ответил он и, кажется, уже в тысячный раз за день убрал влажные волосы с моего лица и потом нежно поцеловал в лоб.
– Как и я. По-моему, утверждение, что женщины забывают о боли сразу после родов, большая ложь, придуманная вконец окосевшими от родов мужьями.
По спальне прокатилось басовитое фырканье Каролана.
– Должен согласиться с вашей теорией, Риа, – сказал он.
Я нахмурилась и посмотрела ему в спину.
– Замечательно. И мой доктор не побеспокоился сообщить мне об этом до того, как начнутся роды?
– Нет, госпожа. – В его голосе слышался искусно скрытый юмор. – От этого было бы мало пользы. Если я и должен был об этом упомянуть, то уж точно до того, как вы уложили в постель кентавра.
– Хрумф, – сказала я, копируя своего мужа, и Каролан снова фыркнул от смеха.
– Ах, Риа, но разве это того не стоило? – Улыбающаяся, как Санта-Клаус, Аланна наконец закончила пеленать мою новорожденную дочку и вернула ее в мои нетерпеливые руки. Я приняла малышку от своей лучшей подруги, помощницы на все руки и эксперта по всему, что я еще не знаю о Партолоне, в одном лице.
– Стоило, – выдохнула я, переполненная при виде дочери еще почти незнакомым мне чувством любви и нежности. – Она стоила каждой секунды.
Кланфинтан плавно и грациозно, как все кентавры, опустился на колени около нашего матраца.
– Ради нее можно сделать все, что угодно, – благоговейно произнес он и коснулся прядки рыжих волосиков, покрывавших ее прекрасную головку. – Как нам ее назвать, любовь моя?
Я ответила, ни секунды не сомневаясь. У меня было на раздумья несколько месяцев, и только одно имя снова и снова возникало у меня в голове. Когда это имя впервые отдалось у меня в мозгу, я спросила о нем Аланну, и после того, как она объяснила мне его значение, я уже не сомневалась, что назову дочь именно так.
– Мирна. Давай назовем ее Мирна.
Кланфинтан улыбнулся и обнял нас сильными руками.
– Мирна на старом языке значит «возлюбленная, любимая». А это так и есть, потому что она действительно наша любимая. – Он наклонился ко мне и прошептал слова, предназначенные только для моих ушей: – Я люблю тебя, Шеннон Паркер. Спасибо за преподнесенный тобой дар – нашу дочь.
Я уютно устроилась около него и, прижимая к себе нашу спящую девочку, поцеловала его решительный подбородок. Он очень редко называл меня именем, которое я ношу с рождения, и никогда на людях. Только три человека – Кланфинтан, Аланна и Каролан – знают, что я не Рианнон, дочь Маккаллана. Остальные жители Партолона даже не подозревают, что около года назад я «случайно» поменялась местами с настоящей Рианнон, которая похожа на меня как две капли воды. Но на внешности наше сходство и заканчивалось. Рианнон была эгоистичной, источающей ненависть стервой, которая безответственно сбежала из своего мира. Мне нравится думать, что я умеренно эгоистична и бываю стервой только по абсолютной необходимости. Я точно знаю, что никогда не брошу ни Партолон, ни его жителей, ни богиню, любить которую я сюда приехала. Я боролась за то, чтобы остаться здесь, – и я останусь.
Без сомнения, мое место было в Партолоне. Эпона однозначно сказала, что мне предназначено было стать ее Избранной, и мой «обмен» с Рианнон не был ни ошибкой, ни случайностью. Эпона выбрала именно меня, и я стала принадлежать ее миру.
Безумно счастливая, я уткнулась носом в мягкую макушку дочери.
– Ты моя драгоценная. С днем рождения.
Меня обнимала сильная и теплая рука Кланфинтана. Он нежно прижал меня к себе, и я услышала в его голосе улыбку.
– С днем рождения, мои дорогие девочки.
Я удивленно моргнула и засмеялась.
– А ведь точно! Сегодня же тридцатое апреля. День моего рождения. Я совершенно забыла о нем.
– Ты была очень занята, – напомнил Кланфинтан.
– Это уж точно. – Я с улыбкой посмотрела на удивительного кентавра, которого так люблю. – Наверное, нам стоит благодарить Эпону за то, что наша волшебная дочь родилась в день рождения ее матери.
Он нежно поцеловал меня.
– Я буду вечно благодарен Эпоне за Мирну и за тебя. – Он глубоко вздохнул и выкрикнул тем самым раскатистым голосом, каким раньше призывал древнюю шаманскую магию, чтобы принять человеческую форму и заняться со мной любовью: – Да здравствует Эпона!