«Он рассказал мне об этом примерно три дня спустя, — вспоминает Зонлик. — Нам позвонили из полицейского управления, потому что поступили жалобы от соседей за ночное беспокойство. Это была единственная ночная поездка, предпринятая нами в то время. Мне кажется, это случилось что-то около 9.30 или 11.00 вечера. Хол взял Кеннеди на борт у дома на берегу и доставил его в Международный аэропорт Лос-Анджелеса... Он был несколько польщен, что ему выпала честь перевозить столь важное лицо».
Эд Коннелли, который также работал под началом Коннерса, имеет аналогичные воспоминания: «На пляже Санта-Моники он приземлился без света, — рассказывает Коннелли. — Это было загадочно ... и не характерно для Хола поступить таким образом. Его это странным образом позабавило». Но ни Зонлик, ни Коннелли, являющиеся сегодня пилотами крупных авиалиний, не могут припомнить, когда именно состоялся тот полет. Зонлик полагает, что это было, вероятно, во второй половине 1962 года, — что совпадает с истинной хронологией событий.
Информация, полученная от двух источников, служит подтверждением тому факту, что в ту ночь Питер Лоуфорд нанял человека из службы безопасности, чтобы навести порядок в доме Мэрилин и ликвидировать малейшие следы присутствия Роберта Кеннеди. Детектив Фред Оташ, ранее отказавшийся подтвердить или опровергнуть эти сведения, теперь дал положительный ответ. Он понимает всю иронию создавшейся ситуации: человек, причастный к прослушиванию разговоров Кеннеди, должен был затем действовать на их стороне.
Оташ устало рассказывает: «Лоуфорд пришел ко мне. В городе я был тем парнем, который помогал разрешить личные проблемы богатых и знаменитых людей. Я и раньше выручал Лоуфорда, когда из-за наркотиков у него были проблемы с департаментом шерифа. Услуги я оказывал за деньги и поэтому сказал, что мы сделаем все от нас зависящее».
Своей последней жене, Пэт Ситон, Лоуфорд сказал, что к услугам Оташа он обращался многократно, включая и ночь смерти Мэрилин.
Чтобы осведомленность Оташа не принесла сколько-нибудь вреда, были предприняты некоторые срочные меры. Оташ говорит, и его коллеги подтверждают, что агенты секретной службы в тот год «силой заставили» передать собранное им досье, в котором содержались материалы обо всех передвижениях Кеннеди в Лос-Анджелесе.
С целью защитить Кеннеди были предприняты и другие меры. Нельзя считать простым совпадением тот факт, что в архивах фотоагентств не сохранилось фотографии Мэрилин ни с одним из братьев Кеннеди, включая и вполне официальные снимки, сделанные на торжестве по случаю празднования дня рождения президента, когда Мэрилин пропела ему поздравительные куплеты в Мэдисон-Сквэр-Гарден.
В «Глоуб Фотос» имелось, по крайней мере, два сделанных в ту ночь снимка с изображением Мэрилин и президента. «На одном из них, — рассказывает один из бывших начальников, — он смотрел на нее снизу вверх. В его глазах светилось восхищение, — первоклассный был снимок...»
Примерно через две недели после кончины Мэрилин, предъявив удостоверения агентов ФБР, агентство «Глоуб» навестили двое мужчин. «Они сказали, что собирают материалы для президентской библиотеки, — рассказывает бывший исполнительный директор. — Они попросили нас показать им все имевшиеся у нас материалы по Монро. Присматривать за ними я попросил сотрудницу архива, но потом мы обнаружили, что пропало абсолютно все, включая даже негативы... Будьте уверены, по прошествии стольких лет эта потеря стоила нам тысячи долларов. Много чего они унесли с собой».
«Это было так неприятно, — говорила экономка Мэрилин, миссис Меррей, в 1985 году, — что защитники Роберта Кеннеди, знаете, должны были вмешаться и защитить его. Разве в этом нет логики?» На деле логика в этом была.
Самой неприятной частью всего этого остается тайна, которой окружены последние часы жизни Мэрилин. Столкнувшись с противоречивыми показаниями тех, кто замешан в этом деле, мы со всей осторожностью возвращаемся назад — к пленкам Монро, таившим для Роберта Кеннеди величайшую угрозу.
Версия тех, кто занимается перехватами телефонных сообщений
Фред Оташ, переправлявший записи с Западного побережья в Нью-Йорк Бернарду Спинделу, говорит, что к тому моменту, когда ближе к вечеру того субботнего дня Роберт Кеннеди покинул ее дом, Мэрилин уже «изрядно накачалась пилюлями и плохо соображала». Это в полной мере совпадает с замечанием доктора Гринсона, что Мэрилин, когда он в ответ на ее мольбы приехал, показалась ему «одурманенной наркотиками», — это было около 5 часов вечера.
Оташ уверяет, что в тот вечер не Мэрилин пыталась разыскать Роберта, а он пытался заставить ее прийти в дом Лоуфорда. Реакция Мэрилин, со слов Оташа, сводилась к следующему: «Прекратите беспокоить меня. Отстаньте от меня».
Коллега Оташа, консультант по вопросам безопасности, вспоминает, как потрясенный Лоуфорд описывал сложившуюся ситуацию. «Она хорошо запомнилась мне, — говорит он. — Мэрилин совершила поворот на сто восемьдесят градусов». Лоуфорд сказал, что Мэрилин, разыскивая президента, позвонила в Белый дом и сказала: «Держите своего братца подальше от меня — он просто использует меня...»
Оташ и консультант, занимавшиеся прослушиванием в Калифорнии, говорят, что о последних ночных часах им ничего не известно. Остались только противоречивые истории об обнаружении тела, вызове «скорой помощи» и поспешном отъезде Роберта Кеннеди. Близкие соратники человека, получившего пленки, Бернарда Спиндела, рассказывают куда более страшную историю. Один из них, следы которого удалось найти совсем недавно, утверждает, что слушал записи.
В 1985 году в разгар переговоров относительно прав телевидения я встретился с человеком по имени Марк Монски, который занимал пост вице-президента телевизионных новостей Эн-Би-Си. Монски сказал, что, несмотря на то, что сам он никогда не занимался расследованием дела Монро, ему о нем рассказывал один давнишний и надежный знакомый. Этим знакомым оказался мужчина, который с начала шестидесятых годов занимался техническим обслуживанием правительства, но не в области электроники. Монски сказал, что его знакомый знал Спиндела, благодаря чему ему было известно о пленках Монро. С большим трудом, но все же его удалось уговорить встретиться со мной.
На первой встрече, происходившей в нью-йоркском клубе «Метрополитен», мне даже не было позволено узнать имя человека. Но со временем я все же узнал его. По причинам, которые, как я полагаю, вполне понятны читателю, называть его на страницах этой книги я не стану. Как консультант из службы безопасности, он и сегодня продолжает выполнять свои профессиональные обязанности. Его карьера, а возможно, и безопасность, зависят от сохранения его анонимности.
О деле Монро человек говорил с неохотой. Он отказался обнародовать известные ему факты даже за большие деньги. Свою историю он рассказывал мне многократно с интервалом в несколько месяцев, каждый раз повторяя ее без изменений. Информатор сказал мне, что посетил Бернарда Спиндела в его доме в Холмсе, штат Нью-Йорк, «вскоре после первого сердечного приступа», который произошел в 1967 году. Он вспоминает, как они сидели в гостиной, Спиндел прихлебывал имбирный эль, заедая его крекерами. Они были одни.
Спиндел рассказал ему, что в 1962 году его «наняли для сбора сведений о РФК3». Среди прослушивающей аппаратуры, установленной в доме Мэрилин, имелся миниатюрный, «не более рисового зернышка», микрофон, который почти невозможно различить невооруженным глазом при установке на стене или на деревянных панелях, гордость и радость последних инженерных достижений Спиндела. Воспринимаемые звуки он передавал на записывающее устройство, спрятанное в отдалении, где-нибудь в подполье. Спиндел изобрел систему, позволяющую делать запись с чрезвычайно малой скоростью, чтобы одна катушка могла вместить около пятнадцати часов записи.