Даже следователи окружной прокуратуры, занимавшиеся делом Мэрилин в 1982 году, не смогли ознакомиться с некоторыми материалами ФБР. Причиной, как им сказали, было то, что в них имелись сведения по наблюдению за деятельностью Мэрилин во время ее пребывания в Мексике в феврале 1962 года, за шесть месяцев до кончины.
В Мексику, как сообщается в этой книге, Мэрилин сопровождал человек, за которым ФБР вело пристальное наблюдение в течение более полувека. Имя его Фредерик Вандербилт Филд. Филд выехал из Штатов за десять лет до описываемых событий. Ему порядком надоели неустанные преследования, обусловленные его симпатией к коммунистам, к тому же за отказ назвать следователям конгресса имена своих друзей-коммунистов ему пришлось провести некоторое время в заключении.
В 1962 году Филд входил в группу двадцати пяти американских экспатриантов, включавшую также членов Голливудской Десятки, кинодеятелей, карьерам которых во время эпохи маккартизма был положен конец. Эти люди были близкими друзьями Фил-да. Сам он женился на мексиканке, которая позировала художнику-коммунисту, Диего Ривере. Для офиса юридического атташе посольства США в Мехико, местной базы ФБР, Филд представлял главную мишень для долговременного наблюдения.
Памятуя об этом, мой адвокат обратился с просьбой выдать документы ФБР, касающиеся Филда, сузив запрос до одного года, в котором он познакомился с Мэрилин Монро. Чтобы отказ ФБР не мог быть мотивирован сохранением конфиденциальности, к его просьбе присоединился и сам Филд. В 1984 году после смерти Питера Лоуфорда действие Акта о свободе информации распространялось и на его досье. Эти оба запроса оказались плодотворными. После сложных юридических манипуляций наряду с ними было также выдано два скрытых доселе документа из папки Мэрилин, значившейся под грифом «105».
Документы, один из которых датирован 6 марта, а второй — 13 июля 1962 года, имеются как в папке Лоуфорда, так и в папке Филда. В заголовке стояло «МЭРИЛИН МОНРО — КАСАЕТСЯ БЕЗОПАСНОСТИ — К (коммунист)». Рапорты написаны агентами ФБР в Мексике и адресованы директору и другим офицерам ФБР. Текст оказался практически полностью вымаран рукой цензора. Несмотря на это, для настырного исследователя эти документы являются большим достижением, тем более что июльский документ был составлен всего за три недели до смерти Мэрилин.
Не слишком сложно догадаться, что мартовский рапорт был написан через три дня после отъезда Мэрилин из Мексики, и в нем шла речь о ее дружбе с представителями левых, подобных Филдам. Но с чем связан рапорт, составленный в середине июля? И почему, как следует из переписки ФБР, несколько страниц документа выдаче все же не подлежали?
В марте этого года ФБР выразило согласие принять участие в любопытной процедуре, ставшей возможной только благодаря Акту о свободе информации. На заседании в штаб-квартире ФБР мой адвокат лицом к лицу встретился с начальником отдела петиций ФБР. Вооруженный вымаранными документами, он получил разрешение задавать вопросы Петерсону. Перед ним лежали оригиналы, над которыми не работала рука цензора. Более часа сотрудник ФБР, взмахивая рукой наподобие карточного игрока, давал осторожные ответы на вопросы моего юриста. Эта, на первый взгляд глупая игра, оказалась стоящей свеч.
Начальник отдела Петерсон объяснил, что такая цензура обусловлена необходимостью защитить источник разведывательных данных — человека, а не электронное устройство — который обеспечил сбор данных. Человек, ставший информатором, во время пребывания Мэрилин в Мексике, несомненно, был в тесных отношениях с Фредом Филдом и имел непосредственный контакт с Мэрилин Монро.
Таким условиям отвечало несколько человек. Филд познакомил Мэрилин с некоторыми из своих друзей, придерживающихся левых взглядов. Среди них был двадцатишестилетний Хосе Боланьос, мексиканский деятель кино, ставший в Мексике любовником актрисы.
Фред Филд посоветовал Мэрилин не встречаться с Боланьосом, которого считал «человеком с левыми претензиями.
ФБР говорит, что раскрытие источника информации в Мексике могло бы даже сегодня поставить Бюро в неловкое положение перед мексиканским правительством. В 1962 году мексиканские работники службы безопасности работали в тесном контакте с разведкой США, и рукой цензуры в некоторых местах документов Мэрилин водило не ФБР, а другое агентство. Можно не сомневаться, что этим другим агентством является ЦРУ.
Кроме внештатных соглядатаев за братьями Кеннеди, увивающимися за Мэрилин, наблюдали также агенты США. Бывший инспектор ФБР Уильям Кейн говорит, что «из внутренних сводок того времени» помнит, как сообщалось о «машине Роберта Кеннеди, припаркованной на ее подъездной дорожке». Другой источник назвал один старший чин ФБР, бывшего помощника директора, который лично руководил наблюдением.
Для Дж. Эдварда Гувера в шпионстве за братьями Кеннеди не было ничего нового. Еще во время Второй мировой войны он с удовольствием прослушивал пленки ФБР, которые запечатлели звуки, как лейтенант Военно-морской разведки Джон Кеннеди занимался любовью с Ингрой Арвад, предполагаемым вражеским агентом. Уже в 1962 году Гувер отдал приказ вести наблюдение за любовницей Кеннеди, Юдит Кэмбелл. Если бы за Кеннеди не следили, когда они встречались с Мэрилин, такое упущение показалось бы странным. Так что страшно не существование мексиканского досье, страшно его содержание.
На той памятной встрече с ФБР обсуждалось содержание четырех документов. Они отражали период с февральского визита Мэрилин в Мексику и до лета 1963 года. Три рапорта освещают ее контакты с Филдом и его друзьями, по поводу чего высказывается сожаление и делается ужасное заключение, что социалистические идеи Артура Миллера оказали на Мэрилин Монро неблагоприятное действие.
В наиболее интересной части досье идет речь о братьях Кеннеди. В рапорте от 6 марта сообщается, что Мэрилин «провела время с Робертом Кеннеди в доме Лоуфорда» и что они говорили на политические темы. Филд, которому минул уже 81 год, хорошо помнит, как Мэрилин призналась ему, что, кроме всяких либеральных замыслов Роберта Кеннеди, они обсуждали с ним желание Кеннеди уволить Дж. Эдгара Гувера. Хосе Боланьос, в свою очередь, говорит, что Мэрилин рассказывала ему о продолжительных жарких дискуссиях с министром юстиции об американской политике относительно Кубы. Но к попыткам разузнать у него подробности Боланьос оставался глух и нем.
Но наибольшее беспокойство вызывает брифинг ФБР, в центре которого стояло обсуждение рапорта от 13 июля. В документе и приложенной к нему записке отдела внутренней разведки приводится информация, которую источник слышал от самой Мэрилин. Она якобы сообщила ему, что «побывала на обеде в резиденции Питера Лоуфорда» с одним из братьев Кеннеди. В беседе, как говорится в рапорте, обсуждались «важные вопросы». В стенограмме брифинга сказано, что одной из тем был вопрос «нравственности атомных испытаний».
Как следовало из рапорта, обед состоялся за несколько дней до 13 июля, таким образом, он мог иметь место либо в начале июля, либо в конце июня. В сообщении ФБР указано, что из братьев Кеннеди на обеде, на котором присутствовала Мэрилин, был президент. В этот период времени, как видно из первично собранных данных, Джон Кеннеди не мог быть в Лос-Анджелесе: в конце июня он с официальным визитом находился в Мексике. Дополнительные исследования, проведенные в процессе подготовки материалов для данной книги, показали, что передвижения президента все-таки иногда оставались в секрете. Во всяком случае, однажды, как свидетельствует вдова Артура Джекобса, пресс-агента Мэрилин, Джон Кеннеди тайно прилетал в Калифорнию, чтобы встретиться с Мэрилин. Однако на вышеупомянутом обеде, вероятнее всего, присутствовал не Джон, а Роберт Кеннеди, министр юстиции.