Интересно отметить два атрибута, которые наш текст применяет к Михаилу. Во-первых, он управляет народом. В самом деле, такова функция Михаила к народу Израиля (Дан.10,13). Но в Новом Завете ангелов, миссия которых была лишь подготовкой[10], заменяет Логос Божий. И именно он стал главой народа Божия. Это обнаруживается еще раньше, если обратиться ко второму, данному Ермой, атрибуту. В Ветхом Завете Закон был дан ангелами[11]. Моисею Книга Юбилеев приписывает лишь его обнародование (I, 27). Но Павел противопоставляет ему новый Закон, который дан Самим Словом (Гал.3,20; Евр.2,3). Но именно эту функцию в тексте Ерма исполняет Михаил. Таким образом, нужно в нем видеть имя Логоса.
Отождествление Михаила с Логосом, впрочем, свойственно не только Ерма. Мы сталкиваемся с этим в других иудео-христианских текстах, где обнаруживается еще более неуместная христианизация еврейской темы. Она появляется во Второй Еноха: "И Господь устами своими воззвал ко мне: "Дерзай, Енох, не бойся! Встань и стань перед лицом моим во веки". И поднял меня Михаил, великий (megas) архангел (или архистратиг по некоторым рукописям) Господень, и привел меня пред лицо Господа. И испытал Господь слуг своих, сказав им: "Да вступит Енох, чтобы стоять перед лицом моим во веки". Славные же поклонились <Господу> и сказали: „Да вступит". И сказал Господь Михаилу: "Возьми Еноха, и сними с него земные одежды, и умасти елеем благим, и облачи в ризы славы" (XII,11-16).
Две черты позволяют нам видеть здесь аллюзию на Логос. Первая — сближение с Вознесением Исайи, где есть аналогичная сцена. Но этот "Господь" есть Сын Божий, который играет ту же роль, что и Михаил во Второй Еноха, то есть утешить визионера и привести его пред лице Божие (IX,39). Описание Михаила напоминает единственно описание Сына Божия у Ерма; он также назван "ангелом Господним", "ангелом великим", "Михаилом"; его функции также заключаются в том, чтобы ввести в святое место, которое есть Церковь или Рай, дать одежды славы, нанести помазание или печать. Главное отличие: что во Второй Еноха христианизация еврейской темы менее сильна.
Аналогичный пример у нас есть в Завете Даниила. Христианский автор пишет: "Приблизьтесь к Богу и ангелу, ходатайствующему за вас, ибо он есть посредник между Богом и людьми" (VI, 2). Как заметил де Йонг мы встретим и в Заветах тему ангела, ходатайствующего за Израиля (Завет Левия, V, 6). И этот ангел, очевидно, Михаил. Но здесь ангел больше не ходатайствует лишь за Израиля. Он "посредник между Богом и людьми". Итак, это христианское выражение, которое встречается в 1 Тим., 2,5. Более того, ангел не защищает Израиля против его врагов. Но его борьба — "против Царства Лукавого" (VI,2). Кажется, здесь равно перенос еврейской темы Михаила в христианскую тему Логоса. Однако, один текст из Кумрана представляет уже эту идею.
Аналогичная концепция находится в инославном иудео-христианстве эбионитов. Уже Тертуллиан говорит о них: "Они делают из него простого человека, славнейшего пророков, так чтобы им говорить, что в нем был ангел" (Decarn. Christ., XIV,5). Но Епифаний идет далее: "Они отрицают, что Слово было рождено Отцом, но говорят, что оно было сотворено как один из архангелов и что он царствует над ангелами надо всем, что создал Всемогущий" (Panarion, XXX,16). Здесь перед нами учение Трактата, от которого мы отошли. Это еретическая форма мысли, которая сводит Христа к первому из архангелов, то есть отождествляет Его с Михаилом. Но очень заметна разница между концепцией Ерма, которая определяет Его терминами, взятыми их еврейских рассуждений о Михаиле.
Отметим, что эбионитская концепция ссылается на тему не семи архангелов, но тему семидесяти ангелов народов. Это доказывают Климентовы писания. Мы читаем в Узнаваниях: "У каждого народа есть ангел, которому поручено Богом заботиться об этом народе. Ведь Бог разделил по жребию 70 народов по всей земле и дал им ангелов в качестве князей. Но одному из них, который был первым среди архангелов (Михаилу), было дано по жребию заботиться о тех, который прежде всех остальных получили богослужение и познание Бога. Князи каждого народа названы богами. Но бог князей — это Христос, судья всех" (II,42). Автор объясняет другим, что во всех этих случаях слово "бог" принимается не в собственном смысле.
В Гомилиях отождествление Михаила, ангела защитника Израиля, с Сыном Божиим еще более определенно: "Следуя числу сынов Израиля, которых семьдесят, когда они вошли в Египет, Отец ограничил семидесятью языками пределы народов. Своему Сыну, Который назван Господом, он дал от себя евреев и объявил, что он будет бог богов. Я хочу сказать о богах, получивших для себя другие народы. Эти боги даровали законы для своих, то есть для других, народов. Но Сын дал Закон, действующий для Израиля" (XVIII,4). Сопоставление этого текста с предыдущим показывает, что для автора Сын Божий — это Михаил, первый из ангелов, как отмечал Епифаний.
Все это — развитие еврейской традиции, согласно которой при разделении языков Михаилу был предложен народ Израиля, а другим ангелам другие народы. Развитие этой традиции эбионитами и великой Церковью ясно показывает различие перспектив. Для первых Христос есть лишь новое явление ангела Израиля; для великой Церкви напротив, Христос — это Слово Божие, освободившее всех ангелов от их обязанностей и объединившее все народы под Своей властью. Тогда как для Гомилий Закон Израилю дал ангел, который есть Михаил, вновь явившийся во Христе, Новый Завет данному через ангелов Закону противопоставил Евангелие, данное Словом.
Святой Дух и Гавриил
Отождествление Михаила с Логосам имеет свою параллель и в отождествлении Гавриила и Святого Духа. Главный текст здесь Вознесение Исайи. Там часто упоминается "Ангел Св. Духа", тождественный Гавриилу. Идет ли здесь речь просто об имени, данном Гавриилу, или о Св. Духе, представленном в форме ангела Гавриила? Вопрос остается спорным. Кардинал Тиссеран писал в предисловии своего перевода: "Автор Вознесения с легкостью использует слово "ангел Св. Духа", и непонятно, идет ли здесь речь о третьем лице Троицы или о некоем ангеле" (с.14). Впрочем, возможно, что мысль автора была сама неясной. Он христианизирует древние апокалиптические темы и эта христианизация, как мы видели для аналогии Слова и Михаила во Второй Еноха, может быть более или менее возможной.
Первый отрывок касается воскресения Христа. Среди обстоятельств этого автор перечисляет "сошествие ангела христианской Церкви, иже в небесах — кого Он призовет в последние дни, — и что Гавриил, ангел Св. Духа, и Михаил, начальник святых ангелов, на третий день откроют гроб" (III, 15-16). Текст, называемый Евангелие Петра, 39, где два ангела — и здесь конечно, говорится об ангелах — поднимают Христа, выходящего из гроба. Но здесь мы сталкиваемся со множеством трудностей. Первая — это странное упоминание "трех" ангелов. Но кажется, что упоминание Ангела христианской Церкви связано с первым эпизодом, отличным от отверзения гроба. Мы возвращаемся тогда к двум ангелам. Ранее мы указали, что для Ерма Михаил, глава народа Божия, есть одно из имен, обозначающих Сына Божия. Поэтому возможно, что этот текст стоит прибавить к тому, где Логос назван Михаилом.
Это можно бы было утверждать, если бы мы признали законным видеть в ангеле Св. Духа самого Святого Духа. Другие использования в сочинении этого выражения побуждают к такой интерпретации. Читаем в главе VII, 23: "Я возрадовался великой радостью о том, что те, кто любят Всевышнего и его Возлюбленного вознесутся туда (в седьмое небо), к своему последнему концу, Ангелом Св. Духа". В иудейской апокалиптике функция вводить в небесный мир часто отводится Михаилу, но она также принадлежит и Гавриилу. Но здесь речь идет о входе в святилище Троицы. Автор говорит нам как раз до того как "трон, одежды и венцы", символизирующие это божественное звание человека, "суть превыше всех небес и их ангелов" (VII, 22). Таким образом, именно Св. Духа несомненно нужно видеть в этом ангеле.
Два других текста дают нам окончательное подтверждение. Исайя допущен созерцать седьмое небо: "И я видел Некоего стоявшего, и слава Его была превосходнее всех, и его слава была велика и прекрасна. И все ангелы приблизились и поклонились и воспели. И ангел сказал мне: Это Господь всех хвалений, которые ты видел. И когда он говорил, я увидел другого Некоего славного, подобного ему, и праведные пришли к нему и поклонились и воспели. И я видел Господа и второго ангела стоящими. И второй, кого я увидел, стоял слева от Господа моего. И я спросил: Кто это? И он ответил: поклонись ему, ибо он — ангел Св. Духа, который говорит в тебе и в других праведных" (IX, 27-36).