Я бегал от трактора к трактору, приказывая пулеметчикам направлять огонь туда, где появлялись новые цели. Другого способа управлять огнем в создавшейся обстановке у меня не было.
Замечаю, что наш огонь начал стихать. Не хватало патронов в пулеметных дисках. Вскоре они иссякли совсем. Пришлось отводить тракторы обратно. При отходе случилась неприятность. Наши «танки», завязнув в глубоком снегу, забуксовали и встали, как говорится, под носом у противника. Я зарылся в снег и приказал водителям и пулеметчикам прятаться за передней частью трактора.
Положение создалось препаршивое. Патроны кончились. Машины стоят. Оставалось только надеяться на личное оружие.
При выходе из кабины трактора боец Горшков был ранен в ногу, а затем и в плечо. Чтобы сдвинуть машины с места, нужно было очистить снег вокруг них, но огонь финнов не позволял пошевелиться. Спасти нас могла только помощь своих. Но как известить их?
К счастью, нас выручили довольно скоро. Начальник артиллерии стрелкового полка капитан Колосов, видевший наш бой с белофиннами, выкатил 76-миллиметровое орудие и прямой наводкой начал обстреливать каменную гряду у опушки леса, где засели белофинны.
Огонь Колосова отвлек внимание врага от тракторов, и мы успели окопать снег вокруг них. Снова радостно зарокотали моторы, и наши «танки» поползли к своим частям.
К исходу дня 8 марта остров Суонион-саари целиком стал советским.
Так скромные тягачи обеспечили победу пехоте и еще раз доказали, что в бою полезен всякий вид оружия, когда его умела! применяют.
123 дивизия закрепила свой славный успех, и на нашем направлении белофинны, боясь окружения, стали отступать. Многое сохранилось у меня в памяти о тех славных днях, когда части Красной Армии шли вперед: и бои за полуостров Койвисто, и захват островов, и ледовый поход. Сейчас я хочу рассказать только о нашем успешном ударе на материк.
Все преимущества были на стороне белофиннов. Они сидели на материке в дотах, дзотах, замаскированных в лесу, а наши бойцы шли по голому льду, не имея возможности замаскироваться.
Я запомнил слова командира дивизии тов. Кирпоноса:
— Ни в коем случае не ложиться на лед. Залечь на льду — значит обречь себя на расстрел. Во что бы то ни стало выбираться на материк и бить врага на материке!
Этот боевой приказ был доведен до каждого бойца батальона.
В 4 часа утра батальон вступил в бой. Справа горел Выборг. Огромное пламя пожаров освещало Финский залив.
Первым эшелоном пошла на материк рота старшего лейтенанта Путевца. Путевец бежал впереди, отсчитывая метр за метром. Под пулеметным огнем бойцы кричали друг другу:
— Бегом вперед, не. ложись, они расстреляют на льду!
И вот уже совсем близко берег. Еще один рывок, и Путевец первым врывается на материк. Белофинские окопы всего в 20–30 метрах от берега. Стали разрываться ручные гранаты, застрочили наши пулеметы.
Связисты самоотверженно тянули линию за 7-й ротой.
— Путевец? — спросил я, узнав донесшийся по проводу голос.
— Зацепился за берег, — ответил Путевец. — Передние бойцы только что отбили у белофиннов пулемет…
Я сразу бросил вперед 8-ю роту.
Так был начат удар на материк, завершивший окружение Выборга.
Родился я в 1911 году, в Приозерском районе Архангельской области, в бедной крестьянской семье. Работал на лесозаготовках, гонял бревна: и молевым сплавом и на больших плотах. На коне хорошо ездил и на лыжах километров по пятьдесят ходил, на лодке и на бревнах проплывал по самой быстрине. Да и стрелять научился на охоте.
В Красной Армии я прослужил два года, потом демобилизовался. Снова пришел в воинскую часть незадолго до войны с белофиннами.
Попал я в батальон старшего лейтенанта Маричева связным.
В боях приходилось мне не раз под огнем противника пробираться к сражающимся подразделениям, чтобы передать им то или иное приказание командира. Часто белофинны охотились специально за мной, и меня спасало только умение быстро и скрытно ползать по снегу.
Когда мы подошли к линии Маннергейма, начались особенно сильные бои. Запомнилась мне одна, особенно яростная наша атака под Сеппяля.
Было это рано утром. Лейтенант Овсянников со своей ротой пробился под проволоку. Связь с ними была потеряна, и мы не знали, двигаются ли они вперед или стоят на месте. Командир батальона приказал мне установить связь с ротой Овсянникова.