Мой командный пункт располагался на бугре, недалеко от Метсяпиртти, в развалинах сожженного белофиннами склада. Оттуда все было отлично видно: долина реки, территория противника, смелое движение батальонов.
Боевое охранение белофиннов, ошеломленное артиллерийским огнем, откатывалось. Нами были захвачены шесть пленных. Испуганные, растерянные, они дали весьма ценные сведения.
1-й батальон занял деревню Коуккиниеми. Она пылала, подожженная убегавшими финнами. Вот уже открыли огонь наши пушки на том берегу.
Переправа шла быстро и удачно. Связисты самоотверженно тянули линии вперед, связь с батальонами была бесперебойной.
Однако продвижение на той стороне реки не обошлось без ошибок. Командир 1-й роты 1-го батальона Корепанов, даже после приказа остановить движение и закрепиться на достигнутом рубеже на ночь, рвался со своей ротой вперед настолько горячо и неосмотрительно, что попал под губительный огонь белофинской засады. Рота понесла большие и ничем не оправдываемые потери. Погиб политработник тов. Куликов, такой же горячий и неосмотрительный, как и тов. Корепанов.
Саперы, перебросив на ту сторону реки и 3-й батальон, приступили к наведению моста. Нашему соседу справа противник не дал возможности организовать переправу, ведя артиллерийский огонь не только из района крепости Тайпале, но также из дотов, находившихся прямо на берегу протока — над самой водой.
Наша артиллерия била по врагу. Мои батальоны с боем продвигались вперед. В наступающих сумерках повсюду блестели огни выстрелов, разрывы снарядов. Вся долина Тайпален-йоки — от Суванто-ярви до Ладожского озера — клокотала в огненном шквале.
В 18 часов, когда наступила темнота, я перенес свой командный пункт с бугров возле местечка Метсяпиртти к деревне Коуккиниеми в расположение 3-го батальона.
1-му и 3-му батальонам я приказал остановиться, закрепиться на ночь, организовав круговую оборону. Батальоны прошли уже 2,5–3 километра от берега реки.
Первую часть боевой задачи — форсирование водной преграды — полк выполнил за 3 часа, получив отличную оценку высшего командования.
Предстояло решить вторую часть задачи — удержать занятый плацдарм.
Наступала ночь. Командиры батальонов доносили о возрастающей активности белофиннов.
— Обходят! — доносит капитан Смирнов.
— А вы сами их обойдите! — отвечаю я.
Ведь каждому из нас, командиров, была уже хорошо известна тактика белофиннов: любят они обходить, а действуют при этом небольшими группами. Чего же тут разговаривать про обход, про окружение: бить нужно…
И опыт в этом отношении уже был у полка, боевой опыт. Немного отвлекусь, чтобы рассказать о нем.
Местечко Метсяпиртти взяла ночью 1 декабря 4-я рота лейтенанта Куликова, усиленная взводом станковых пулеметов. С ней был начальник штаба батальона старший лейтенант Шабанов.
Наткнулись на проволочные заграждения, надолбы и мины. Белофинны вели сильный огонь из автоматов с церковной ограды, из домов. Кругом полыхало кровавое зарево пожаров. Создавалось впечатление, что врагов здесь много, на самом деле — ничего подобного!
Старший лейтенант Шабанов рассредоточил роту влево по кустам. Один взвод пустил в лоб, другой — в обход. Станковые пулеметы вели огонь с исходных позиций. И как только финны почувствовали нажим с фланга, — они откатились под смертоносным огнем с большими потерями.
Этот эпизод уже был известен в полку. Каждый боец хорошо понимал: надо удержаться и обеспечить переправу другим частям, идущим для развития нашего успеха.
В течение ночи на 7 декабря 1-й батальон отбил четыре контратаки белофиннов. 2-й батальон отразил шесть бешеных контратак. Ни одного метра занятой территории не было отдано.
К исходу ночи батальоны стали испытывать недостаток в патронах. Капитан Смирнов, немного волнуясь, доносил:
— Патронов не хватает…
— Приготовьте штыки, гранаты. Держитесь до последнего, — сказал я ему, одновременно приняв меры к обеспечению боеприпасами.
Капитан Заломкин сам обеспечил свой батальон патронами. Он послал бойцов к переправе, приказав им на себе поднести патроны. И храбрые патриоты, действуя глубокой ночью, с честью выполнили это поручение. Роты 2-го батальона отбивали натиск врага, подпуская его на 20–30 метров, расстреливая в упор и забрасывая ручными гранатами. Только что с остервенением оравшие свое «хелла кюон!», белофинны выли от ужаса и бессильной злобы, поражаемые метким огнем «карманной артиллерии».