— Володь! — обратился он к веселому, — выйди к нему. Чем он занят, да поговори с ним…
А когда дверь закрылась за Володей, сказал всем:
— Надо присмотреться к новенькому. Что-то он не очень… Да и говорить при нем не все следует.
Федька, внимательно слушавший разговор, высказал свое мнение:
— Не иначе, Александр Иванович, врачи специальное задание выполняют. По заданию командования, одним словом, действуют.
— Вполне возможно, — согласился рыжеусый. — Всякое на войне бывает. Не могли своевременно вывезти раненых — врачей около них оставили. Такая и моя думка…
Помогать надо нашим медикам всем, чем можем. И дисциплину — строже, чем на фронте.
Рыжеусый обвел всех взглядом. Никто не возражал.
— Где-то теперь наши апостолы? — раздумчиво спросил чернобровый (так называли в палате двух раненых, Петра и Павла, которые недавно ушли из больницы). — Может, до своих потопали.
— И тебе, балагур, надо к выходу готовиться. Торчать тут расчету нет. Корми тебя, да еще дрожи за тебя же, — Александр Иванович разгладил усы. — Я тоже не задержусь. Через два-три дня сменю позицию.
Дверь палаты раскрылась. Няни несли тарелки и ведро борща.
— Обедать, родимые, будем.
— Обедать — не дрова рубить, на это мы всегда согласны, — пошутил Володя-чернобровый.
— После обеда старшого на склад направляйте. За табаком.
— Бесподобно! — воскликнул чернобровый. — Перекурим еще одну фрицеву проверку!
25
Рыжеусого Александра Ивановича днем направили на вещевой склад больницы. Там ему выдали ватную фуфайку не первого срока. Была она в меру замаслена, в меру изношена.
Перебирая пачки ватных брюк, кладовщик Кубыльный сетовал:
— Конечно, из чертовой кожи или вельвета были бы лучше брюки, но что же делать, если их нет? Есть такое слово в армии: не положено. Если не положено по уставу или по приказу — спорь хоть до полусмерти, результата не добьешься. Не положено! Вот и штаны из вельвета не положены: они — сугубо штатские, а теперь тебе пригодились бы за первый сорт.
Рассуждая, Кубыльный перекидывал тюки, рассматривал какие-то одному ему известные метки. Один тюк задержал:
— Эти, пожалуй, подойдут.
Развязав тюк, он вытащил брюки.
— Померь. Не подойдут — будем еще искать.
Сбросив тапочки, Александр Иванович надел ватные штаны, согнул одну ногу, вторую, присел, сунул руки в карманы.
— Хороши: не трещат, не жмут, не давят. Значит, в самый раз. Спасибо!
— Действительно, брючки — в самый раз! А на вату — не обижайся. И она не во вред: ночи в горах уже холодные.
— А ты почему знаешь, что мне — в горы? — настороженно спросил Александр Иванович.
— Для меня это не секрет. Условный знак на распоряжении о выписке проставлен. Да и то сказать, в ватных брюках по городу щеголять рано, жарковато еще. Маскировка нарушается.
— Ну, скажу я тебе, — здорово тут у вас все поставлено! — с чувством произнес Александр Иванович.
— Может, и не здорово, а порядок в нашей медицине есть, — улыбнулся Кубыльный.
— Скажи тогда, дорогой товарищ, как мне из города выбираться? В какую сторону? В каком направлении?
— Много же ты от меня захотел. Моя задача — обмундировать. Выполнил я ее? Что молчишь? Скажи: выполнил или нет?
— Я полагаю, вполне обмундировал, стало быть, выполнил, — отозвался Александр Иванович.
— На этом мои обязанности и закончились. Иди, брат, в палату, а там найдут тебя кому положено. Так-то вот: порядок в медицине!
— Спасибо тебе и другим за этот превосходный порядок! Значит, ждать в палате?
— Подожди, конечно. Поезд же у тебя не уходит, — добродушно, с украинским лукавством улыбнулся Кубыльный.
Удивленно покачивая головой, Александр Иванович отправился к себе в палату. Он не мог еще успокоиться от того, что услышал от Кубыльного.
В палате Александра Ивановича первым встретил, конечно, Володька-чернобровый.
— Прекрасно, Александр Иванович! Восхитительно! Вполне можно отправляться на новогодний бал-маскарад. Архангельский лесоруб на знойном юге. Спешите видеть!
— Остановись, балабон! — прикрикнул на него Александр Иванович.
— Правильно, Александр Иванович, — поддержал Федька. — Это про нашего Владимира сказал Кузьма Прутков: если у тебя есть фонтан — заткни его, дай отдохнуть и фонтану.
— Отменно сказал товарищ Прутков о нашем чернобровом! — Александр Иванович посмотрел на Федьку. — А ты ему, зубоскалу Володьке, спуску не давай. Ты, брат, не под одеяло хоронись, а вот так, наступай!