Я сидела на полу с жутким ощущением того, что история творится сейчас на моих глазах практически.
Лорд Гаэр-аш и Норт молча смотрели друг на друга, видимо потому что оба прекрасно понимали – королеву на престоле государства, где у женщин нет никаких прав в принципе, никто не потерпит.
– Я не готов, – тихо сказал Норт.
Гаэр-аш посмотрел на него с откровенной яростью. Затем криво усмехнулся и спросил:
– И где же сейчас тот мальчик, что отважно ломал свой светлый источник, перекрашивая его в черный и готовый на все, ради заветного трона?!
– Трон никогда не был для меня заветным призом, – глухо ответил Норт, – я лишь хотел остановить безумца, который его занимал, уничтожая мою страну, моих людей, казня даже не подозрению – по настроению. Я хотел мира для моей страны, Артан, править я никогда не хотел.
Ректор расхохотался. Это был абсолютно лишенный радости злой смех, наполненный горечью и в чем-то даже безысходностью. Глава Некроса оборвал его столь же внезапно, как и начал. Посидел, мрачно глядя на Норта, и произнес:
– Таким образом, королем становлюсь я, не так ли?
Норт промолчал.
А вот ректора прорвало:
– Я семь лет жизни угробил на то, чтобы избавиться от престола и обязанности его занимать! Семь лет, Нортаэш! А теперь выясняется, что ты «не готов»! Потрясающе! Знаешь, у меня даже слов нетНорт отвел взгляд, все так же ничего не отвечая.
И Гаэр-аш, глухо простонав, хрипло задал лишь один вопрос:
– Почему?
И тогда Норт ответил:
– Мне двадцать пять лет, я ничего не знаю об управлении государством, и мы оба понимаем, что на престоле моей ролью будет роль марионетки в руках моего отца и глав великих родов четвертого королевства.
Ректор резко поднялся, отошел к окну, встал, сцепив руки за спиной и глядя на огни сияющего Некроса.
Я неловко поднялась, но продолжала стоять все так же у стены. Что делать и говорить в такой ситуации я не знала, и, пожалуй, никто не знал. Это просто больше не было временем слов – наступило время решений.
– Год, – глухо произнес Гаэр-аш, все так же глядя в окно. – Я подготовлю бумаги об окончании вашей троицей Академии Некромантии, как ты и хотел – сдадите все на три месяца раньше. Год вам на… погулять. Год, Норт, не больше. Через год ты вернешься в столицу и начнешь подготовку, я подберу нужных учителей. Спустя пять лет от сегодняшнего дня ты взойдешь на престол, и мне плевать – будешь ты на тот момент готов править, или нет.
Плевать или нет, но Гаэр-аш ждал ответа. И Норт ответил:
– Хорошо.
Ректор шумно выдохнул и промолчал. Несмотря на то, что он казался стоящим идеально прямо, появилось жуткое ощущение, что на его плечи теперь давит груз ответственности. И это была огромная ответственность, мы все это понимали.
– Народу будет объявлено, что король тихо отошел в мир иной ночью, во сне, – как-то совершенно отрешенно произнес Гаэр-аш, – траур и похоронная процессия предполагают присутствие всей семьи. На период траура Риаллин нужно будет скрыть. К сожалению держать ее здесь оказалось не столь безопасно, как мы думали.
– Я побуду в убежище дяди Тадора, о нем никто не знает, – вставила я, – и оно неподалеку от столицы.
Ректор повернулся, взглянул на меня и кивнул, соглашаясь.
Собралась я быстро, несколько платьев, рюкзак артефактора, аккуратно упаковав, захватила все книги, что Гаэр-аш достал для меня из развалин древних библиотек Хешисаи, и камень лорда Эллохара, с ним я практически никогда не расставалась больше, просто носить приходилось постоянно во внутренних карманах – я очень боялась, что пытаясь приделать цепочку или кулон, случайно поврежу артефакт, а уверенности в своих силах пока что не было.
Когда вышла из спальни меня ожидал Гаэр-аш и два измененных боевых умертвия.
– Так, на всякий случай, – обозначил их присутствие глава Некроса.
Вспыхнуло синее пламя.
Я зажмурилась на краткий миг, и не распахнула ресниц, даже когда ректор, подойдя, взял за локоть, придерживая.
Головокружительный перенос и мы оказались возле давно разграбленного и разрушенного дома дяди Тадора. Я огляделась, прижимая к себе весь свой нехитрый скарб, увидела во мраке очертания знакомой горы, и указала на нее. Ректор вновь призвал огонь.
Когда мы оказались у подножия скалы, я неловко прошла вперед, и прикоснулась ладонью к сотверенному исключительно природой камню. Скала содрогнулась, открывая проход, ректор придержал меня и уверенно вошел первым, зажигая как магические огни, так и заготовленные висящие по стенам факелы. В свете пламени стали видны следы запустения, пыль на столах и мебели, паутина в углу, камин, который на моей памяти вообще никогда не топили.