И это было идеально, для разговора, который был мне очень нужен.
– Эдвин, – я остановилась, и остановила идущего было вперед парня.
Харн развернулся, мрачно посмотрел на меня. Эдвин был умным, я бы даже сказала очень, а потому, еще до моих слов, каких-либо слов, просто сказал:
– Нет. Приказ Гаэр-аша я выполню.
– Даже если я попрошу этого не делать? – тихо спросила я.
Да, это был пустой коридор возле зала для игроков, но кто его знает, даже стены здесь могли иметь и уши, и глаза, причем в буквальном смысле, но мне пришлось рискнуть, потому что позже этот разговор мог бы услышать ректор и наложить свое право вето. Он мог. И по всем законам логики должен был бы, потому что теперь мы знали, кто основная цель отступников и оставлять за спиной Ташши, который в любой момент мог стать вместилищем Ульгера Шерарна было бы глупо, все так. Именно поэтому Гаэр-аш и приказал Эдвину обеспечить наследника магическим щитом… щитом, который пробить мог только Эдвин, отсюда и второй приказ – прикрывать наследника до последнего… а последним, в данном случае могло стать вселение вечного, в случае которого Эдвин Танаэша убьет.
– Риа, – судорожно выдохнул Эдвин, который, как и я, понимал, что ничего лишнего произносить просто нельзя.
– Пожалуйста, – прошептала, глядя в его синие глаза, и умоляя так, как только могла.
– Не могу, – глухо ответил Харн.
– Пожалуйста, – попросила, откровенно настаивая.
Глава клана Меча отрицательно мотнул головой и произнес:
– Ты просто не понимаешь, Риа!
– Я понимаю, – не отрывая умоляющего взгляда от его гневно суженных глаз, заверила я, – понимаю, правда. Но я прошу, пожалуйста, ради меня.
– Удар ниже пояса, Риа, – глухо произнес Эдвин.
– Если бы я хотела ударить ниже пояса, сняла бы браслет и кольца, – тихо сказала я.
Прозвучало почти двусмысленно, но он слишком хорошо знал меня, чтобы не понять – действительно просьба. Просьба на грани отчаяния.
Эдвин зло смотрел на меня. И его эмоции были настолько сильными, что взгляд некроманта стал абсолютно черным, как когда-то в комнате Рика. И этот взгляд мог испугать многих, он даже у меня, точно знающей, что меня Эдвин не тронет и пальцем, вызывал содрогание, но я продолжала молча смотреть на воина. Мне было за что сейчас сражаться – на кону была жизнь, пусть даже и не моя.
– Риа… – почти простонал Эдвин.
– Я не знаю, что тебе сказать сейчас, – честно призналась я, – не знаю как сказать, как убедить тоже не знаю. Я просто прошу, пожалуйста.
Он рвано выдохнул, и хрипло произнес:
– Ты же понимаешь, что произойдет… если!
– Я понимаю, – подошла на шаг ближе, – и прошу не вмешиваться. Пожалуйста.
Несколько секунд Эдвин молча смотрел на меня, а затем едва слышно выдохнул:
– Что же ты со мной делаешь…
В этих словах отчетливо прозвучала горечь поражения. – Спасибо, – прошептала я. – И как зайдем к принцу, комнату экранируй, пожалуйста.
Его щека дернулась, и Харн, стремительно развернувшись, повел меня дальше по пустому коридору. А я даже не знала, что сказать сейчас. Хотелось поблагодарить, искренне высказать всю ту благодарность, чтобы была к нему, но я просто побоялась, интуитивно ощущая, что лучшее, из всего, что могу сделать сейчас – просто молчать.
Мы так молча и вошли в комнату, где ждал, привалившись к стене Ташши.
И едва мы вошли, принц, бывший тоже не в лучшем расположении духа, холодно произнес:
– Если ты собралась делать что-либо с моим артефактом, мой ответ – нет.
И так взбешенный Эдвин, мрачно глянул на него и хрипло высказал:
– Можешь начинать засовывать свое «нет» куда-нибудь очень глубоко!
Я даже остановить его не попыталась. Не рискнула, если честно. После того, на что он согласился, я бы в принципе уже ни с какой просьбой к Эдвину даже не подошла. А вот к Ташши подошла очень быстро, на попытку возражения просто приложила пальцы к его губам и принц так и не произнес ни слова, но вот его взгляд… Даже если бы дядя Тадор не сказал, то что Ташши любит меня – я бы поняла сейчас. Сложно не понять, когда на тебя смотрят так, словно единственный свет в этом мире – ты. Словно центр всего мира – ты. Словно единственная причина каждого вздоха – тоже ты.
И моя рука на его губах дрогнула.
Я опустила взгляд, затем и рука соскользнула на ворот мантии принца. Крепления мантии, пуговицы на рубашке расстегивала почти ожесточенно, отчетливо ощущая, как нелегко Танаэшу дается каждое мое прикосновение. Извлекая Эль-таим из-за черной шелковой майки, старалась практически не касаться обнаженной кожи, затем достала заготовленный янтарь с примесью разрыв-травы. Все гениальное просто, простым было и решение дяди Тадора.