Ничего удивительного, что мы с Гобби торопливо миновав холл, быстро спустились в подвал.
И вот здесь, кстати, никаких алкогольных паров не наблюдалось.
Спустившись до конца лестницы, я уловив отдаленные голоса, отправилась на звук, и вскоре услышала судя по всему из лаборатории отданной Ктару. Собственно его голос я и услышала:
– Не-не-не, вот ты сейчас вообще не прав, морда красноглазая. Если один из наших в змеелюде, то первое чем он будет оперировать – это возможностями змеелюда, соответственно нет смысла выводить из строя его глаза, он все равно видит иначе, впрочем как и слышит. И если у команды Некроса есть огромное преимущество – ваши плащи, благодаря Рийке и стремлению к чрезмерному пафосу, не пропускают тепло вашего тела, а вампирюги в основе своей более хладнокровные, то ты, Ташшик, автоматически под удар попадаешь.
Сказать что-либо еще он не успел, раздался голос Эдвина:
– Риа идет.
В следующее мгновение из лаборатории вышел Норт, и осветил коридор подброшенным фаером. Улыбнулся мне, прислонившись плечом к дверному косяку, и спросил:
– Выспалась?
– Относительно, – честно призналась я, подходя к нему и даже не зная вот как ему сейчас все рассказать.
Решила вообще начать с вопроса:
– У нас там нежить команды ШахназХала и СарХин выносит.
– Ага, – кивнул Дастел, не сводя с меня сияющих удивительной нежностью глаз, – мы посидели с ними, а как Ташши приехал, сюда спустились. Идем. – и обняв меня за талию, спросил: – Гобби, ты с нами?
Мое умертвие кивнул, и выдал «Ыыыы». То есть разговорчивость Габриэля мы не афишируем, все ясно.
Норт понимающе кивнул ему, улыбнулся мне и завел в лабораторию Ктара.
Временный хозяин помещения, встретил меня удивленной фразой:
– Последний этап плана возглавляет сам маара-эшн Ульгер?
«Маара-эшн» – признанный вечным, основатель, приближенный к вечности. Определений у данного титула было много, но заслуживал внимания вероятно именно «основатель».
– Да, Ктар, – тяжело вздохнув, ответила я. – Привет всем, – поздоровалась с ребятами.
Дан приветливо кивнул, Никас и Людвиг клыкасто заулыбались, Эдвин сходил к столу и вернулся с бутербродом, который молча протянул севшей на кровать рядом с Нортом мне, Ташши… почему-то посмотрел не на меня, а на руку Норта, которую он все так же продолжал держать на моей талии, затем и вовсе отвел взгляд, сдавленно произнеся:
– Привет, Риа.
Я открыла было рот, но тут Эдвин мрачно приказал:
– Ешь. Иначе ты меня отжиматься заставишь? – язвительно поинтересовалась я.
– Нет, пять кругов вокруг дома в наказание, – жестко ответил он.
– В наказание за что это? – я чуть бутерброд не обронила.
Мрачный, очень злой взгляд его еще пока синих, но уже значительно темнеющих глаз и откровенно злое:
– За простаивание во время боя, мое сокровище.
И я принялась молча грызть свой ужин, так же мрачно глядя на Эдвина. Оправдываться мне в принципе было чем – перед боем я выложилась на Эль-таиме Ташши, поэтому на бег сил особо не было, но и признаться в этом я не могла, во-первых, потому что если Эдвин узнает, он меня сам прибьет, во-вторых, потому что Ташши будет больно, а ему и так тяжело. Невольно вспомнились слова лорда Эллохара: «Это Мрак в худшем своем воплощении, абсолютный и безжалостный». И этот Мрак сейчас терзал и Эдвина, и Ташши, и Норта.
– Прости, – едва слышно прошептала в итоге я.
– Такое не прощают, Риа, – Эдвин был безумно зол и даже не скрывал этого. – Ты так много слов сказала сегодня мне, но по итогу всех твоих монологов, ты стояла и беспомощно ждала, пока Ерден разрубит тебя на две половинки! Мне уже даже интересно, чем ты вообще в тот момент думала?!
В лаборатории Ктара повисло напряженное молчание.
– Кстати, – вдруг произнес Дан, – Ерден определенно ступил, надо было сразу на три части резать, чтобы всем хватило! Вот чем он думал, а?
– Эээ, – Ктар взял и отсел, отодвинув свой стул подальше от Дана, а затем все же глубокомысленно выдал: – Мужики, вы меня пугаете.
– Сказал отступник, – хмыкнул Никас.
Я молчала, молча жуя свой бутерброд, и ничего не собиралась отвечать. В принципе ничего.
– Хватит, – произнес всего одно слово Норт.
Но никто больше и не продолжал – я мрачно смотрела на Эдвина, он на меня зло и с нескрываемым обвинением во взгляде, а вот реплику, которую явно сдерживал Харн, озвучил Ташши:
– Рие нечего делать на арене.
И вот с этим явно были согласны все… кроме меня и собственно обстоятельств.