Правительство не пресекало фашистские акции, наоборот, полиция старательно сажала коммунистов в тюрьмы. В Турине были арестованы многие молодые рабочие, в том числе Примо Джибелли.
3
Бернольфо зашел в типографию газеты «Ордине нуово», где работал Джакомо-маленький. После съезда, когда «Ордине нуово» стала органом Коммунистической партии Италии, охрану редакции и типографии усилили, хотя сотрудник газеты Марио Монтаньяна, по старой профессии механик, шутил, что типография сама за себя постоит и в случае чего отобьется гайками. Он имел в виду то, что от древней ротационной машины время от времени отлетала какая-нибудь гайка или болт. По счастливой случайности, пока еще никого не зацепило, гайку или болт ставили на место, и старушка продолжала работать. К утру тираж газеты неизменно был готов к отправке.
В серьезных делах Бернольфо шуток не признавал, на реплики Монтаньяна хмурился и добавлял что-нибудь хитроумное к системе запоров и ограждений.
На этот раз ему нужен был только Джакомо.
— Получай ответственное задание, малыш. Примо схватили в третий раз. На этот раз крепко. Есть сведения, что его переводят в крепость Экзиль. Надо проследить за отправкой. Как это сделать? Очень просто. Арестантов, скованных цепью, привезут в тюремной машине к вокзалу Порта Нуова и посадят там в утренний поезд, который идет в долину реки Сузы. Когда? Может быть, завтра, может быть, послезавтра. Придется подежурить, малыш. Только но вздумай увязаться за ним. Увидел Нримо и все. Понял?
С какой охотой Джакомо-маленький взялся за это поручение! Примо для него был идеалом отваги и того лихого озорства, которое импонирует подросткам. В сентябре Джакомо с восторгом наблюдал, как Джибелли вместе с неизменным Чиваллери на бешеной скорости в гоночной машине прорывался сквозь заслоны и доставлял оружие рабочим-красногвардейцам. Сердце подростка замирало от волнения: он дал зарок — быть похожим на Примо!
Все произошло так, как предполагал Бернольфо. Только не на второй, а на четвертый день. К вокзалу Порта Нуова подошла тюремная машина. Из нее выгрузили группу арестантов в наручниках, прикованных к общей цепи, и повели их к поезду, мимо испуганно сторонящихся пассажиров. Среди арестантов, окруженных стражниками, Джакомо увидел Примо и помахал ему рукой, но Примо не заметил. Тогда Джакомо обогнал группу, сделал вид, что не успел перебежать на другую сторону, и заметался в проходе.
— Проваливай отсюда, живо! — заорал стражник, замахиваясь на Джакомо.
— Слушаюсь, синьор, проваливаю,— весело отозвался Джакомо. Теперь Примо его заметил и улыбнулся широкой добродушно-лукавой улыбкой.
Первая половина задания была выполнена. Хорошо бы прошмыгнуть в один из вагонов. Но Джакомо вздохнул, проводил Примо глазами и отправился докладывать Бернольфо.
Влезая в вагон, а для людей, скованных цепью, это операция непростая, Примо продолжал улыбаться.
— Весело тебе! — пробурчал один из арестантов, мрачный детина с многодневной черной щетиной на лице, по облику — уголовник.
— Угадал, приятель.
На какой-то станции, название ее Примо не разобрал, заключенных вывели. Дальше пошли пешком.
Дорога заняла около часа. Крепость Экзиль — угрюмое здание, окруженное высокими каменными стенами,— стояла на высокой горе. Заключенных ввели во двор. Вблизи крепостное здание оказалось еще более угрюмым. Вместо окон во двор смотрели узкие амбразуры, прорезая стены удивительной толщины.
— Хуже нету тюрьмы,— пробурчал мрачный уголовник.—Кормежка — только-только не подохнуть.
— Зато вид какой,— весело отозвался Примо.
Вид с горы открывался чудесный.
— Плевал я на твой вид! — зарычал уголовник.— И чего ты все веселишься, не пойму.
— Я от рождения веселый.
— Тут ты быстро соскучишься, весельчак,— зловеще пообещал уголовник.
— Соскучусь — найду местечко, где будет повеселее,— невозмутимо отозвался Примо.
Через несколько недель с помощью друзей Примо бежал из крепости.
Снова Бернольфо вызвал Джакомо из типографии и сообщил, что Грамши поручает ему еще одно важное задание. Примо намереваются срочно переправить за границу.
— Домой ему заходить нельзя, тут же схватят. Одним словом, делай то, что скажет Примо.
— Отлично,—обрадовался Примо, когда Джакомо сказал, что прибыл в его распоряжение.— Знаешь проспект Монкальери?
— Знаю.