...На политическом горизонте Германии уже возникла зловещая фигура Адольфа Шикльгрубера — Гитлера.
Глава четвертая
ГЕНУЭЗСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ
1
В апреле 1922 года в Генуе должна была собраться всеобщая мирная конференция. Ожидался приезд делегации Советской России. Задолго до начала конференция привлекла к себе внимание всей мировой прессы.
Намеченный на конец марта II съезд коммунистов Италии не имел, разумеется, всемирного резонанса, но для молодой партии был жизненно необходим: предстояло принять ряд важных тактических решений. Тезисы решений готовил Бордига.
Последние дни перед поездкой из Турина в Рим на съезд Грамши работал с особенным напряжением. Маленькая комнатка в редакции «Ордине нуово», служившая Грамши кабинетом, целые дни была набита посетителями, обычная гора книг, рукописей и разноязыких газет на столе стала еще выше. Грамши готовил материалы для «Ордине нуово», отвечал на многочисленные вопросы сотрудников редакции и посетителей.
В ночь перед выездом Грамши, как всегда, дождался первого отпечатанного номера газеты, внимательно просмотрел его.
— Все? — спросил он дежурного по номеру Марио Монтаньяна.
— С этим все... Продолжают поступать отклики на новогоднее обращение Коминтерна. Отложить до твоего возвращения?
— Нет. Сделайте подборку писем, поблагодарите всех, приславших отклики на призыв к единству, опубликованный газетой в канун нового года, вынесите в «шапку»... Дай текст призыва... Спасибо... Вот этот абзац: «Коммунистический Интернационал и все коммунистические партии хотят терпеливо идти вперед в братском союзе со всеми остальными пролетариями даже тогда, когда они борются в условиях капиталистической демократии». Договорились? До свидания, Марио.
— Я провожу тебя... Для спокойствия души.
— Ну если для души. Пошли.
Грамши любил прогулки с друзьями, любил оживленные ночные беседы, но на этот раз почти не разговаривал. Молчал и Монтаньяна, хотя на языке у него вертелись десятки вопросов.
У своего подъезда Грамши остановился.
— Спасибо, Марио, за почетный эскорт. Скажи, если не секрет, о чем ты думал, точнее — о чем молчал всю дорогу?
— О призыве Коминтерна и предстоящем съезде.
— Легко догадаться: и я... молчал о том же. «Идти вперед», но как и куда? В условиях Италии мы с Бордигой понимаем это движение по-разному.
— Мне кажется, Антонио... не вара ли на съезде противопоставить нашу точку зрения точке зрения Бордиги?
— Пора? Не знаю. Авторитет Бордиги высок, я не вижу ему замены. Беда в том, что убедить в чем-нибудь Амадео Бордигу почти невозможно.
Грамши прибыл в Рим за день до открытия съезда. Сразу же направился на улицу Скрофа, где в нескольких комнатах недавно обосновалась редакция ежедневной газеты «Коммунист» — центрального органа партии. Главный редактор «Коммуниста» Пальмиро Тольятти работал над передовой статьей.
— Сейчас кончаю,— сказал Тольятти.— Пока, Антонио, просмотри хронику парламентских заседаний.— Он подвинул к Грамши кипу листков.— Вот еще свежие материалы о конференции в Генуе. Обозреватели гадают: состоится или не состоится, а если состоится, то приедет Ленин или не приедет?
Отложив парламентскую хронику в сторону, только мельком взглянув на нее, Грамши с интересом погрузился в материалы о конференции. Обозреватели, комментируя созыв конференции, сходились в одном: Генуэзская конференция — центральное событие мировой политики.
Европа безуспешно пыталась восстановить разрушенную войной экономику. Государственные деятели некоторых капиталистических стран, в первую очередь Ллойд Джордж, пришли к мысли о желательности экономических контактов с Россией. Позиция Ллойд Джорджа была теснейшим образом связана с внутрианглийскими делами. В вину Ллойд Джорджу ставились трудные времена, переживаемые Британской империей, обострение экономического кризиса, растущая безработица. Предстояли парламентские выборы. Ллойд Джордж понимал: до выборов необходимо добиться реальных успехов в области внешней политики.