Грамши рассмеялся:
— А ты, Гуальтиэро, артист. Очень похоже.
Через несколько минут Грамши уже сидел в небольшой, скромно обставленной комнате. А его собеседник, коренастый мужчина с густыми черными усами, хриплым басом (Гуальтиэро действительно передразнил его очень похоже), рассказывал, что делегацию Советской России поместили недалеко от Генуи — в местечке Санта-Маргерита, в пятиэтажной гостинице «Палаццо империале», Делегация сняла целиком четыре этажа, посторонние гости остались только на пятом этаже — семьи с детьми. Штат гостиницы проверен. Охраной советской делегации ведают полковник карабинеров и комиссар полиции. Пусть себе ставят караулы, они нам не помешают. У нас свои караулы, от нас никто не скроется, генуэзцы видят даже сквозь землю.
— Даже сквозь землю? Как вам это удается?
Генуэзский товарищ покосился на Грамши:
— Шутишь, Антонио. Вот что я тебе скажу: вы там, в Риме и в Турине, недооцениваете Геную. Мы — старые друзья Советской России. Кто в девятнадцатом году заявил, что не допустит отправки морем оружия и снаряжения для интервентов? Мы, генуэзцы. Кто сорвал царские флаги с двух русских кораблей, прибывших в порт, и заменил их красными знаменами с серпом и молотом? Мы, генуэзцы. Кто отказался грузить корабль, который собирались отправить в Черное море белогвардейцы? Мы, генуэзцы. Помнишь заявление нашей делегации, оно было напечатано в газетах: «Команды торгового флота скорой готовы поголовно сесть в тюрьму или дать себя потопить в портах вместе со своими кораблями, чем допустить, чтоб их работа могла содействовать поражению русского народа». Могу еще рассказать, как мы отправляли в Россию корабль солидарности. Вся Генуя пришла в порт проводить «Амилькаре Чиприани». На корабле было продовольствие, одежда, медикаменты — наш подарок революционному народу России. Корабль был здорово перегружен, я сам слышал, как капитан кричал, что с такой осадкой он сядет на первую же мель. Ему объяснили, как нужен этот груз русским рабочим и крестьянам. Капитан замолчал. «Амилькаре Чиприани» дал прощальный гудок, ему ответили находившиеся в гавани корабли и заводы Генуи. Десятки гудков, может быть, сотни. Это было прекрасно. Луиджи, младший брат, прислал письмо: корабль благополучно пришел в порт, русские устроили торжественную встречу. Луиджи работает в Берлине в Международной рабочей помощи. Так говорится: младший брат, мы — близнецы, только Луиджи появился на свет на пятнадцать минут позже. Хорошее дело — рабочая помощь. Думаю, посланные вещи пригодились русским.
— Пригодились, могу тебя заверить. Но Советская Россия — огромная страна и разорена войной. Ей много нужно.
— Если бы все делали, как генуэзцы! Или я не верно говорю?
— Верно,—улыбнулся Грамши,—мы высоко ценим вашу работу. Только нельзя горячиться. Особенно в политике. Громкими словами, дорогой Джулио, еще никто не убил ни одной птицы. Давай спокойно обсудим, что сделано и что еще можно сделать.
4
Открытие конференции было назначено на 10 апреля. Корреспонденты большинства европейских и американских газет прибыли заранее.
— Чтобы принюхаться,— сказал Грамши французский коммунист, директор «Юмаиите» Марсель Кашен.
Грамши был очень рад встрече с Кашеном. Французский коммунист, уже три десятилетия тесно связанный с рабочим движением, для поколения Грамши был почти легендой. В том самом году, когда Грамши родился, Кашен — студент предпоследнего курса Бордосского университета — уже принял участие в первомайской демонстрации города Фурми. Неожиданно налетевшая полиция зверски расстреляла мирную демонстрацию. Рядом с Кашеном падали люди. Этот эпизод произвел на молодого студента огромное впечатление, Кашен решил посвятить себя борьбе за социализм и никогда не сошел с этого пути.
Кашен и Грамши стояли на каменном молу, защищавшем берег от морских воли, и наблюдали за непрерывной и стремительной жизнью генуэзского порта. У многочисленных причалов теснились корабли под разными флагами, подъемные механизмы как гигантские щупальца погружались в пароходные трюмы и вновь появлялись, легко неся огромные ящики, тюки, бревна, Кашен с наслаждением вдыхал морской воздух:
— С детства люблю море. Не бывали в Бретани? Обязательно побывайте, какое там море!
Было что-то общее в жизненном пути французского и итальянского коммунистов, несмотря на разницу в возрасте. Оба провели детство в маленьких городках, в обстановке строгого и сурового быта. До конца дней своих с нежностью вспоминал Кашен Бретань, Грамши до боли любил нищую, по бесконечно родную Сардинию. Оба превосходно учились в начальной школе и лицее, затем по конкурсу получили право на стипендию в университете. Обоим профессора предрекали блестящую научную карьеру: Кашену в области философии и литературы, Грамши в области лингвистики. Оба решительно и безоговорочно связали свою судьбу с рабочим классом.