То были суровые годы. Советская власть, отразив натиск интервентов, прилагала неимоверные усилия, чтобы преодолеть разруху, навести порядок в управлении, экономике, обеспечить население продовольствием, ликвидировать последствия невиданной засухи в Поволжье и на Украине, очистить леса и степи от анархо-националистических банд, привести обстрелянный, опаленный боями корабль революции к безопасному берегу.
Москва в те годы резко отличалась от сегодняшней огромной, блистательной столицы Советского Союза. Прошло всего несколько лет после революции, и это были годы неописуемых страданий и титанического напряжения. Все усилия советского народа были направлены на упрочение новой власти. Был первый год новой экономической политики, провозглашенной Лениным. Много было таких, кто открыто высказывал сомнение в необходимости нэпа, а еще больше оказалось скрытых врагов и саботажников, укрывшихся в подполье агентов контрреволюции и империализма, которые пускали в ход ножи и яд, устраивали поджоги и взрывы. Успехи Советской власти приводили их в неистовство. Воистину трудные годы. Но советский народ, разгромивший интервенцию, преодолевший бешеное сопротивление контрреволюции, сумел превозмочь и эти преграды: у него была великая и мудрая партия, был Ленин, чье имя облетело всю планету, кто вобрал любовь и веру миллионов пролетариев. Народ дерзновенно претворял в жизнь революционное дело и не имел намерения останавливаться на полпути.
2. БЕРЗИН — СОЗДАТЕЛЬ СОВЕТСКОЙ ВОЕННОЙ РАЗВЕДКИ
Жечо Гюмюшев и Боян Папанчев быстро акклиматизировались в оживленном городе; мне казалось, что если меня предоставят самому себе, то я непременно затеряюсь в людском водовороте. Переночевав в каком-то общежитии, мы на следующий же день с утра отправились в исполком Коминтерна. Двое моих товарищей пошли по своим делам, оставив меня у Станимира Сапунова, представителя нашей партии в Коминтерне, немолодого седого человека, который был мне незнаком. Он был одним из руководителей коммунистов города Видина, откуда эмигрировал после провала. Больше о нем мне ничего не удалось узнать: я даже не знаю, подлинное ли это имя, — все политэмигранты, прибывшие на более или менее продолжительный срок в Советский Союз, обязательно брали псевдонимы, — это диктовалось заботой об их безопасности после возвращения на родину.
Я рассказал товарищу Сапунову о себе, ответил подробно на его вопросы о моем житье-бытье и высказал желание поступить на работу.
— Будешь работать. Может быть…
— Прошу настоятельно, товарищ Сапунов! — повторил я свою просьбу. — А позже непременно поступлю учиться. Мне нужно получить образование. Но думаю, что надо заслужить это право. Я бы хотел поработать на каком-нибудь московском заводе по специальности.
Васил Коларов, с которым я увиделся вечером, после разговора с Сапуновым, полностью одобрил мои планы. Сапунов уведомил его о нашем прибытии, и Коларов попросил передать, чтобы вечером я пришел к нему в гостиницу «Люкс».
Гостиницу я нашел легко. Она находилась на нынешней улице Горького, вблизи Кремля. Васил Коларов с семьей занимал номер — две комнаты с необходимыми бытовыми помещениями. По сегодняшним требованиям эта квартира для семьи из четырех человек показалась бы чересчур скромной, но в те годы Москва, перенаселенная вдвое, втрое, переживала неописуемый жилищный кризис. Цветана Николаевна, жена Васила Коларова, сумела сделать свою квартиру чистой, приветливой и уютной. Половина гостиной была оборудована под кабинет. Одну стену кабинета занимала библиотека — многочисленные тома на болгарском, русском, французском, немецком, итальянском языках. На других стенах кисели картины — некоторые из них писал сам хозяин дома.
После ужина Коларов увел меня в свой кабинет. До полуночи я рассказывал ему о Болгарии, об общем состоянии партии, об отношении к нам земледельческих властей[2], о поведении старых партий, объединившихся в организацию «Народный сговор»[3]. Рассказал — по его просьбе — со всеми подробностями о Плевене, о нашей работе по вооружению, об операциях на железной дороге, о пятерках, о военной организации.
Я рассказывал, отвечал на всевозможные вопросы Васила Коларова, развивал по его просьбе свои предположения о будущем общественной борьбы на родине, а он время от времени что-то записывал. Коларов начинал лысеть, волосы на висках совсем поседели, а ему было всего сорок шесть лет. Под глазами темнели черные круги от бессонницы, лоб покрывали морщины — любой мог легко предположить, сколько забот лежало на его плечах, — но зеленовато-голубые глаза были молодые, жизнерадостные. Я удивился, как точно он помнил факты, имена и события, связанные с Плевенской организацией. Он вспомнил о нашем разговоре после окончания партийной школы, вспомнил и неудачную попытку взорвать железнодорожный мост.
2
В то время у власти находился Земледельческий союз, возглавлявшийся Александром Стамболийским. — Прим. ред.
3
«Народный сговор» — фашистская организация, осуществлявшая руководство военно-фашистским переворотом 9 июня 1923 г. — Прим. ред.