Отправились мы из Москвы в снежную зимнюю ночь. На вокзале нас никто не провожал, хотя на сей раз мы ехали официально с паспортами, где значились наши подлинные имена: Берзин считал, что не следует поднимать лишнюю шумиху. Логично было предположить, что западные центры разведки весьма активно интересуются не только составом, но и числом советских военно-политических советников, вызванных для оказания помощи Сунь Ятсену.
Вещи мы собирали и упаковывали с величайшей осторожностью: поклажа не должна быть объемистой (в Китае нам следовало обладать способностью к быстрому передвижению), но нам хотелось взять необходимые вещи, одежду, фотоаппарат, кое-какие книги.
Галина ревниво следила за тем, чтобы в чемоданы не попала ни одна ненужная вещь, но в них нашлось место для ее любимых книг. Сумеет ли эта женщина с нежной, чувствительной душой, поклонница театра, музыки и литературы, справиться с суровыми требованиями воинского долга?
Впрочем, пора вкратце познакомить читателя с Галиной, моей женой, которая со дня отъезда в Китай стала и товарищем по работе. Ей предстояло вынести на своих хрупких плечах тяжелую ответственную миссию военного разведчика. Она ехала на Дальний Восток шифровальщицей, а впоследствии в Европе по совместительству исполняла обязанности шифровальщицы и радистки.
Я познакомился с нею за три года до этого. Разумеется, это произошло случайно, большинство наших счастливых встреч в жизни — дело случая. Все благоприятствовало этому: и моя молодость, и начало весны в Серебряном Бору под Москвой, куда меня послали на двухнедельный отдых, и чудесная обстановка и уют дач — недавней собственности крупных сановников, где теперь отдыхали старые большевики и рабочие московских заводов.
Познакомился я с ней на праздничном вечере у одной старой большевички, Нины Петровны, которая с неистощимым интересом слушала мои рассказы о Болгарии. Нас представили друг другу, я очутился в дружеской компании, окруженный вниманием и доброжелательностью.
Галина Лебедева (так она назвала себя) сидела рядом со своей приятельницей. Когда я начал рассказывать о Болгарии, она безмолвно слушала, пристально глядя на меня большими карими глазами. Ни о чем не спросила, не сделала ни одного замечания, ничем не обнаружила своего присутствия. Голову ее оттягивали тяжелые длинные косы.
Когда в следующую субботу наша компания снова собралась у пылающего камина, я понял, что никто другой из присутствующих меня не интересует: Галине Лебедевой адресовались и мои слова, и взгляды и трепет моего существа. То ли она умела слушать, то ли любовь делала меня красноречивым, не знаю, но те вечера в Подмосковье остались одним из самых прекрасных периодов моей жизни. Я думал тогда, что ничего мне больше не нужно для настоящего счастья, что карие глаза Галины, ее тонкое лицо, тяжелые русые косы могут заменить мне весь мир. Она хорошо пела — ее мягкий альт наполнял ночь красотой и поэзией… Чудесные вечера в Подмосковье подарили мне законную долю простого и великого человеческого счастья, называемого любовью…
И вот теперь, спустя три года после нашей встречи в Подмосковье, Галина Лебедева ехала со мной в Китай. Как же так получилось, что она — дочь царского генерала, скончавшегося за несколько лет до революции, воспитанница знаменитого петербургского Института благородных девиц, поклонница изящных искусств, дала согласие включиться в рискованную и опасную работу военного разведчика? Она была членом партии, а до революции сочувствовала революционному движению. Но тогда мне казалось — да и теперь кажется, — что главной причиной был я: что она готова была поехать в любое место и взять на себя любое задание, лишь бы быть вместе со мной; что она готова отказаться от своего призвания — сцены, от развития своего музыкального дарования, лишь бы быть со мной… Я не задумывался над тем, насколько я прав. Возможно, это была всего-навсего прекрасная иллюзия, питавшая мое мужское самолюбие. Сама Галина с ее тонкой славянской душой и способностью понимать состояние мужа никогда не пыталась разрушить мою иллюзию, за что я ей особенно благодарен. Разумеется, тогда мы были еще очень молоды, нам предстояло пройти через многие испытания, открыть для себя много истин — жизнь необъятна, и чем больше плывешь в ее океане, тем яснее понимаешь ничтожность человеческого тщеславия. Но человек всегда остается человеком. Как это важно знать, что жена, которую ты любишь, шагает с тобой в ногу не только по велению долга, но и по зову сердца…