мог представить, как отреагируют его коллеги в Скотленд-Ярде, когда он расскажет им о своей нехарактерной трезвости. Они посмеялись бы от недоверия.
Вернувшись в Грейндж, он оставил лошадь и двуколку у конюшни, а затем нанес визит Оливеру Поултеру, машинисту потерпевшего крушение поезда.
Лиминг был удивлен и рад, увидев, что Леонард Трис, пожарный, настолько поправился, что его перевели в одну комнату с другом. Все трое вскоре окунулись в оживленную дискуссию. Поскольку оба железнодорожника настаивали на подробностях расследования, Лиминг заверил их, что дело уверенно продвигается вперед и что арест виновных произойдет в свое время.
«Мы не осознавали, что убили животных», — сказал Поултер.
«Все произошло так быстро. Доктор Уайетт сказал нам, что на железнодорожной линии загнали семь овец».
«Это жестоко», — добавил Трис. «Какой бессердечный ублюдок позволит, чтобы бедных животных вот так зарезали насмерть?»
«Хотел бы я знать», — сказал Лиминг. «Инспектор Колбек задается вопросом, может ли это иметь какое-то религиозное значение. Может ли это быть какой-то формой жертвоприношения?»
«Если вы меня спросите, это странная религия», — сердито сказал пожарный.
«Тот, кто поместил туда этих овец, не имеет совести. Это мерзко. Хотел бы я знать, где прячется этот дьявол».
Яркое солнце придало приходской церкви Святого Матфея наилучший вид.
Расположенный немного в стороне от деревни Коутс, он имел нормандское происхождение, но был изменен и украшен в последующие столетия. Привязав лошадь, мужчина взглянул на близлежащий приходской дом, затем пошел по тропинке между надгробиями. Он точно знал, что хотел увидеть в первую очередь, и вскоре нашел это. Высоко на юго-западном углу находился антропофаг, мифический каннибал, поглощающий последнюю жертву. Это вызвало одобрительную ухмылку на лице мужчины. Открыв свой блокнот, он с большой осторожностью скопировал резьбу.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Колбек нашел этот визит поучительным. Видя Стивена Райдалла только в качестве члена совета GWR, было интересно наблюдать, как он действует исключительно как фермер. На стене его кабинета висела большая карта поместья, часть которой была разбита на фермы арендаторов, но большая ее часть хранилась у Райдалла.
«Как вы видите», — сказал он, указывая пальцем на карту, — «у нас довольно много пахотных земель. Мы выращиваем различные культуры и добились удовлетворительных результатов по всем из них. Однако овцы — моя страсть, поэтому большая часть земли отведена под них. Это замечательные животные, инспектор».
«Мне придется поверить вам на слово, сэр».
«Они так мало от нас просят».
«Вы, должно быть, были в ужасе, увидев этих мертвых овец на линии. Если бы, как я полагаю, ваш пастух был вынужден отвести их туда, для него это было бы сродни пытке».
«Смайл всегда заботился о стаде с любовью».
«Возможно, он еще сможет сделать это снова».
Райделл вздохнул. «Хотел бы я в это поверить».
«Я не вижу причин терять надежду».
«Из всех людей, которых я нанимал, — сказал Райделл, — Эдгар Смейл был самым важным. Он владел овцами почти магическим образом. Его исчезновение — не просто потеря для меня. Скоро стадо узнает об этом».
«Они также будут скучать по Блэки».
«Этот пёс был замечательным. Смейл мог заставить его сделать что угодно, просто свистя. Блэки незаменим».
«Тот, кто убил собаку, знал это».
«Поймайте ответственных людей, инспектор», — призвал другой. «Я хочу посмотреть им в лицо».
«Однажды вы сможете это сделать, сэр. Я в этом уверен. Скоро они совершат ошибку».
«А пока мне придется бороться без моего пастыря».
«Кто теперь присматривает за стадом?»
«Уилл Смейл старается изо всех сил, бедняга, но у него серьезные ограничения.
«Есть еще его дедушка, Джесси. Он сам был пастухом, пока артрит не сделал его инвалидом. Если только не произойдет чудо и мы не вернем Смайла, будущее всей семьи выглядит мрачным».
Лэмбинг был той стороной его творчества, которая нравилась Эдгару Смейлу больше всего.
Хотя он мог быть суровым во многих отношениях, он привнес в работу нежность и понимание. Этому он научился у своего отца, но последний уже не сохранил его навыков. Ковыляя на трости, он испытывал мучения. Если он наклонялся над овцой, чтобы облегчить появление нового ягненка на свет, он был неуверенным и грубым. Его внукам приходилось помогать ему.
«Черт возьми!» — закричал он, выронив трость.
«Не волнуйся», — сказала Энни, быстро направляясь к загону. «Я подниму его для тебя».
«Сначала вытри его начисто. Он весь в последе».
«Иди обратно в дом, дедушка. Мы с Уиллом справимся».