время, столетиями ранее, когда Котсуолдс имел первенство в торговле шерстью. Соответственно, церковь была рядом с Дайер-стрит.
Поговорив с прохожим, Колбек узнал, что площадка для крикета находится в парке Сайренсестер, поэтому он повернул лошадь в том направлении. Он прибыл туда, когда какой-то человек осматривал траву, намереваясь в ближайшем будущем ее подстричь. Колбек спешился и подошел к нему. Смотрителем был крепкий мужчина средних лет с окладистой бородой и вьющимися волосами, торчащими из-под шляпы. У него был самый непроницаемый местный акцент, который Колбек слышал до сих пор, но он каким-то образом умудрился уловить суть того, что говорилось.
«Я только что разговаривал с президентом клуба», — начал Колбек.
«О, ар…»
«Сквайр Этеридж рассказал мне, насколько успешным был клуб».
«Совершенно верно, сэр».
«Он сказал, чтобы я обязательно посмотрел в павильоне некоторые из трофеев, которые вы выиграли. Есть ли шанс, что вы сможете меня впустить?»
«Да, сэр, проходите сюда».
Павильон был залит солнцем. Колбек отметил, что скамейки на веранде позволят любому человеку отлично наблюдать за матчем. Смотритель отпер дверь и повел в главную комнату.
В одном конце был хорошо укомплектованный бар, но Колбека интересовали только трофеи и фотографии. Последние были последовательно размещены вдоль одной стены. Он нашел фотографию с шести сезонов ранее и увидел Этериджа, стоящего в середине одиннадцати игроков. Колбеку не нужно было читать имена, аккуратно написанные ниже, потому что он сразу же узнал Майкла Райдалла. Сходство с отцом было сильным. Он был хорошо сложен, с открытым лицом и носил аккуратно подстриженные усы.
Большинство игроков пристально смотрели в камеру, но Майкл улыбался от уха до уха. Колбек указал на него.
«Это Майкл Райдалл, не так ли?»
«О, да», — сказал смотритель.
«Каким игроком он был?»
«Он был лучшим из тех, кого я когда-либо видел, сэр. Он мог выигрывать игры в одиночку».
Смотритель разразился хвалебными речами о способностях игрока, а Колбек позволил ему продолжать без остановки. Однако его последний вопрос получил совсем другой ответ.
«Каким человеком был Майкл?»
«Когда он не играл в крикет, — сказал другой, — он был отвратительным. Я однажды повздорил с ним, и он никогда не давал мне об этом забыть. У Майкла была порочная черта характера, сэр. Было бы ошибкой ссориться с ним».
Установив, что человек, которого видела Дженни Дакетт, мог быть Майклом Райдаллом, двое детективов поехали на железнодорожную станцию Страуд.
Барменша ждала там, когда увидела, как Майкл проходит мимо.
Поскольку это было таким сюрпризом после пяти лет или около того, она наблюдала, куда он повернул в конце улицы. Лиминг и Хинтон пошли тем же маршрутом.
«Есть ли смысл в этом?» — спросил Хинтон.
«Посмотрим, Алан».
«Но мы понятия не имеем, куда он направлялся».
«Да, мы это сделали», — сказал Лиминг. «Он собирался затаиться. Майкл может вернуться в этот район, но он не хочет, чтобы кто-то об этом знал. Это значит, что он где-то прячется с другом».
«Мы понятия не имеем, кто его друзья».
«Подумайте о Грейндже. Если бы Майкл жил в таком месте, он бы познакомился с людьми, которые жили в домах схожего размера. Другими словами, он был частью округа. Он определенно не будет прятаться в крошечной хижине, вроде той, где живет Дженни Дакетт».
Хинтон постучал себя по груди. «Я родился в таком доме».
«Я тоже, и я не собираюсь это критиковать. Я просто хочу сказать, что Майкл жил в другом мире».
«Как вы думаете, он все еще в Страуде?»
«Сомневаюсь. Посмотрите, как Дженни увидела, как он уезжает. Он боялся, что его увидят. Я предполагаю, что он где-то в сельской местности, и мы, по крайней мере, знаем, по какой дороге он поехал».
«Что нам делать — стучаться в двери каждого загородного дома?»
«Нет, Алан, мы просто записываем их для дальнейшего использования».
«Это может оказаться пустой тратой времени».
«Конечно», — любезно сказал Лиминг, — «но, с другой стороны, такова и большая часть нашей повседневной работы. Однако время от времени нам везет. Сегодня воскресенье. Давайте начнем молиться, чтобы нам повезло сегодня».
Вернувшись домой, Стивен Райдалл переоделся и отправился посмотреть, как продвигаются работы по строительству туннеля.
Кэтрин осталась одна, чтобы поразмыслить. Надеясь, что посещение церкви облегчит ее совесть и поможет ей принять решение, она была еще более сбита с толку. Теперь ее мучило чувство вины. Прежде чем оно одолело ее, она заставила себя думать о чем-то другом, посетив раненых железнодорожников. Они оба были очень благодарны ей и ее мужу за то, что они позволили им остаться там. Поултер и Трис переживали долгий период выздоровления, но оба умудрялись улыбаться и относиться к своим проблемам легкомысленно.