ак думать! Главное, чтобы они не мешались у нас под ногами. Теперь, мистер Струэнзе − это исключительно наша головная боль. − А каким количеством людей вы располагаете? − Ну... здесь в Лондоне у меня тридцать шесть человек. Хотя большинство из них имеют всего лишь статус учеников. Вместе с вами, брат Олав, и вашей уважаемой супругой, нас уже тридцать восемь. Для усиления, мы вызвали ещё с десяток членов Ордена из других городов. Из Ливерпуля, Шеффилда, Бирмингема, Оксфорда. Кроме того, вскоре сюда прибудут двое очень опытных братьев из нашей исследовательской лаборатории на острове Уайт. Будем надеяться, что полсотни людей сумеют справиться со своей задачей и пресекут формирование гнезда вампиров. − Да, но сколько среди них полноправных братьев имеющих реальный опыт борьбы с нечистью? - Струэнзе явно не разделял оптимизма собеседника. − Если считать, опять же, с вами, вашей супругой, и со мной, то будет четырнадцать человек. − Немало, − кивнул датчанин. − Ну, будем надеяться,- вздохнул Фергюсон. − А теперь не смею вас больше задерживать. Завтра, с утра, уже в более широком кругу, продумаем план действий. – Поднявшись, Струэнзе направился к дверям зала и по пути неуклюже натолкнулся на небольшой столик. Здесь и догнал его голос ирландца. − Да, кстати, мистер Струэнзе, уж простите мою неучтивость, совсем забыл спросить − вы довольны предоставленными вам апартаментами? − О, благодарю вас! И мне и супруге всё очень нравится! - Да... да... вашей супруге, − задумчиво пробормотал Фергюсон. − А ведь завтра ночью будет полнолуние, − добавил он как-бы ни к кому не обращаясь. − Струэнзе замер в тот момент когда уже готовился переступить через порог. − И что вы этим хотите сказать? − глухо спросил он словно через силу растягивая слова. − Да вы сами всё понимаете, и не надо обижаться мистер Струэнзе, а точнее , брат Олав. Ваша жена... − Перестаньте! Какого чёрта, мистер Фергюсон, вы что собираете сплетни! − вскричал датчанин. − Прошло уже четыре года! Моя жена совершенно нормальный человек! − И вы конечно готовы за это поручиться? − Непременно! До того, как мы с ней приехали в Лондон, за последний год она вообще никак не реагировала на полнолуния. − А до этого? Вы уж извините мою дотошность, брат Олав, но как быть с той бедной служанкой, которую вы едва успели спасти от смерти? Бедняжка так перепугалась, что, наверное всю оставшуюся жизнь будет заикаться. И как быть с той несчастной болонкой, которую вам, увы, спасти не удалось? В одно из таких полнолуний, ваша жена просто разорвала зубами ей глотку и выпила из собачонки всю кровь. − Уверяю вас что всё это в прошлом. Мы справились с этими остаточными последствиями. Катарина теперь самый обычный человек. − А как обстоит дело с её способностями к левитации? Разве это присуще самому обычному человеку? А тот случай, когда она ночью забралась по совершенно гладкой тридцати шестифутовой стене? Вы можете поручиться что в самый ответственный момент, когда мы нос к носу столкнёмся с упырями, они снова не завладеют её разумом? Как видите, мы тут в Лондоне неплохо осведомлены о том, что происходит у вас на континенте. Орденские отчёты регулярно просматриваем. Так вы уверены, что в вашей супруге, в самый неподходящий для нас момент, не проснётся жажда крови? − Я уверен в своей жене, мистер Фергюсон, − как можно более спокойным голосом ответил Струэнзе. − В трёх последних упокоениях она принимала самое деятельное участие и очень мне помогла. Она, как никто другой, чувствует присутствие не- мёртвых сущностей. Даже на больших расстояниях. Уверяю вас, Катарина будет нам очень полезна, и в конце концов, надеюсь что уж дону Алонсо то вы доверяете? Ну подумайте, разве старик поручил-бы мне это дело? Отправил бы меня сюда вместе с женой если сомневался в её надёжности? − Фергюсон улыбнулся своей насмешливой белозубой улыбкой и пожал плечами. В его голубых глазах заблестели весёлые искорки. − Ладно, не обижайтесь, брат Олав, и извините за невольную резкость. Вы же понимаете, что стоит на кону? Если вы полностью уверены в своей жене, то будем считать, будто этого разговора не было. * * * Мрачные полуосыпавшиеся своды огромного подземного зала хранили многовековую тишину. Вот уже почти полторы тысячи лет здесь не раздавались человеческие голоса. А существа что время от времени появлялись в этом месте, уже не принадлежали к человеческому роду. Кое-где слышалось как капала вода − всё таки наверху протекала Темза. Когда-то, очень давно, так давно, что о том времени наверно забыли даже каменные своды, здесь творились страшные обряды и приносились кровавые жертвы. Могущественные друиды познавшие глубинные тайны природы произносили здесь свои заклятия и общались с высшими силами. Только призывали они вовсе не светлых богов, таких как Дагду, Луга и Огму. Нет! Жертвенная кровь и звучавшие здесь гимны предназначались трём страшным ведьмам − богиням войны: Морриган, Немайне, и Бадб-Кахте, которым преподносили отсечённые головы и сердца умерщвлённых здесь жертв. Обветшалые античные колонны и осыпающиеся древние фрески с изображениями обнажённых нимф и козлоногих, рогатых сатиров с огромными торчащими фаллосами − свидетельствовали о том, что мрачные ритуалы кельтов, позднее сменились на более мирные и весёлые обряды обитателей берегов Тибра. Вот только христианских символов здесь отродясь не было, и скорее всего именно это привлекало сюда нынешних обитателей подземного храма. В абсолютной тишине через заброшенный зал двигалась некая мрачная процессия. Странные люди, или скорее тени, облачённые в длинные плащи и с накинутыми на головы капюшонами медленно шли друг за другом держа в вытянутых руках зловещего вида чаши в форме человеческих черепов. Они шли молча, не произнося ни единого слова. Не слышно было даже звука их шагов, хотя под высокими каменными сводами пещерного зала, они должны были разноситься гулким эхом. В воздухе, над этой в высшей степени необычной процессией парило множество голубоватых огоньков. Они, подобно огромному пчелиному рою, то сбивались в круг, то вытягиваясь в длинную ленту сопровождали тёмные фигуры словно освещая им путь. Посреди зала высилась массивная чёрная плита, или вернее цельный блок на удивление правильной прямоугольной формы из полированного камня. Высотой он был примерно в три фута, а в его центре находилось искусно вырезанное углубление очень напоминающее большую ванну. И вот: каждая из, закутанных в чёрные плащи, фигур подойдя к этому подобию маленького бассейна, снимали верхнюю крышку чаши и выливали в него её содержимое. Вскоре вокруг распространился густой запах свежей крови. В рядах призрачных фигур послышалось хищное рычание. Из-под капюшонов, то тут, то там, блестели красноватым пламенем нечеловеческие глаза. Наконец они выстроились вокруг наполненной кровью ванны и медленно раскачиваясь принялись нараспев произносить некое заклинание. Слова неведомого и давным-давно забытого языка, зловеще и непривычно для человеческого слуха раздавались под гулкими сводами. Произносимое неведомыми тварями заклинание состояло почти из одних согласных звуков и, подобно сухому треску, разрывало пространство древнего храма. Голубые огоньки мгновенно соединившись друг с другом в правильную окружность, вдруг увеличили свою яркость и осветили чёрную каменную плиту с наполненной кровью ванной. Три фигуры вышли из темноты, и словно привлечённые заклинаниями двинулись прямо в сторону молящихся. Они выглядели точно так же, как и прочие − длинные чёрные плащи, закрытые капюшонами лица и сверкающие из-под них красные глаза. И двигались они столь же бесшумно, как будто ступали по воздуху. Однако, сразу было видно, что остальные существа преисполнены по отношению к этим троим, прямо-таки религиозным почтением. Круг произносящих заклинание распался. Призрачные фигуры, освободив проход, рухнули на колени, и не смея взглянуть на приблизившихся опустив головы распростёрлись ниц. Подойдя к бассейну, один из этой тройки скинул плащ и остался совершенно нагим. Это был худой, высокий старик с совершенно гладким, лишённым волос черепом. Старческая нагота сама по себе отвратительна, но этот старик производил впечатление настоящего мертвеца. Страшная худоба, в сочетании с неестественной бледностью покрытой пигментными пятнами морщинистой кожи, запавшими глазами и заострившимся носом – делала его похожим на вставшего из могилы покойника. Старик, неловкими, угловатыми движениями, опёрся худыми руками о чёрную плиту и полез в кровавую ванну. Сразу же вновь раздалось пение непонятного гимна, но ни одна из распростёртых ниц фигур, не поднялась с колен. Кровь бурлила выплёскиваясь из крошечного бассейна, и старик опустился в его содержимое сначала по подбородок а потом и целиком с головой. В воздухе раздалось нечто подобное животному рыку и одновременно сытому внутриутробному урчанию. На ничтожную долю секунды, словно призрачное видение, в расходящихся кровавых кругах бассейна мелькнула морда мерзкого существа. Эта призрачная тварь одновременно могла напоминать и обезьяну и крокодила. А вместо опиравшейся на чёрную плиту иссохшей старческой руки, можно было заметить шестипалую чашуйчатую лапу с огромными жёлтыми когтями. Но всё это призрачное видение продолжалось не больше мгновения. Тело старика совершенно с