им и специальная диета. − Да, я заметил, − кивнул полковник. − Он даже не прикоснулся к еде. Не попробовал ни одного блюда что так замечательно приготовила ваша Цецилия. − У него больной желудок, поэтому дядюшка не переносит мясную пищу и острые индийские приправы, − пояснил я и больше мы не обсуждали эту тему. Остаток вечера разговорчивый полковник развлекал нас рассказами о своих многочисленных приключениях в Африке и Ост-Индии. Алиса, сидя рядом с Уэйном младшим томно краснела смущённая вниманием родителей своего жениха и по-видимому была совершенно счастлива. Глядя на её очаровательное, разрумянившееся личико, никто-бы не подумал, что ещё два дня назад она, смертельно-бледная и обессиленная лежала в постели после непонятного обморока. За час до полуночи мы распрощались с нашими гостями и разошлись по своим комнатам. 23 марта. Сегодня Кларисса вновь затеяла разговор о странностях дядюшки. Признаться, мне это уже порядком надоело. − Дорогая сестра, − сказал я довольно резко, − объясни мне в конце концов, в чём ты подозреваешь нашего дядюшку? − Я не знаю, Джонатан, − замялась Кларисса. − Но мне кажется что он не тот человек за которого себя выдаёт. - Неужели? И кто же он по-твоему? − подивился я её словам. − Может быть он какой-нибудь преступник? Беглый австралийский каторжник, который просто выдаёт себя за нашего родственника? Опомнись, Кларисса! Ты же знаешь, что все документы у него в полном порядке. Адвокатская контора «Паркер и сыновья» одна из самых уважаемых в Темпле, и никогда не стала-бы связываться с подозрительным проходимцем. Этот человек действительно наш дядя − Горацио Энтони Найтингейл. Да ведь ты сама видела даггеротиповскую, или фотографическую, как сейчас говорят, карточку, на которой он стоит рядом с нашим отцом. − Эта карточка очень старая и была сделана ещё двадцать пять лет назад. На заре возникновения фотографии. Тогда это было ещё экспериментом. Да и не очень-то он похож на себя на этой фотографической карточке. − За столько времени человек может сильно измениться, − сказал я желая побыстрее закончить этот разговор. Но сестра всё не унималась. − Почему он никогда не ест вместе с нами? Никогда не завтракает и не обедает? Да знаю, знаю всё что ты мне скажешь: у дядюшки больной желудок и он нуждается в специальной диете. Но скажи пожалуйста − кто готовит ему пищу? Разве наша Цецилия не смогла бы приготовить ему какую-нибудь специальную кашку на воде? Но он ни разу не поручал ей ничего подобного. Так что же он ест? Питается воздухом? Святым духом? А может быть манной небесной? − Я не знаю, Кларисса, - признался я. – Ведь в течение последних недель я очень поздно возвращался домой. Возможно, приготовлением пищи для дяди занимается его слуга Иероним. − Вот именно! Но где и как он это делает? − победоносно посмотрела на меня сестра. − Кстати, ты помнишь, как зовут нашего молочника? − Ну... Питер Кламп, насколько я помню. А в чём дело? − Просто его сын, очень сообразительный паренёк. Это не смотря на то, что ему всего двенадцать, − сказала она. − Сегодня, рано утром он доставил нам бутылки с молоком. И одновременно с его приходом куда-то засобирался молчаливый слуга нашего дядюшки. Я решила выяснить куда направился Иероним, и попросила Майкла, так зовут паренька, проследить за ним. За эту услугу я пообещала ему три шиллинга. - Что?! − воскликнул я поражённый услышанным. − Ты уже начала следить за дядюшкой? Как ты могла?!! Это возмутительно!!! − Ну во-первых − не за дядюшкой а за его слугой, − поправила она меня, как ни в чём не бывало. – А во-вторых, в результате удалось кое-что выяснить. Да, я согласна, Джонатан, что так поступать нехорошо, но неизвестность меня пугала. − И что же тебе удалось выяснить? − А то, что ни в одну из ближайших аптек или продуктовых лавок он не заходил. Нанял кэб показав кэбмену клочёк бумаги с адресом. Бедняге Клампу младшему пришлось изрядно потрудиться чтобы не потерять его из виду. В конце концов кэб остановился на Уайтчепел-стрит. Там Иероним вылез, но экипаж не отпустил. Он зашёл в небольшую мясную лавку и вскоре вышел оттуда неся какой-то свёрток. Вновь сел в кэб и жестом показал извозчику возвращаться обратно. Молодой Кламп зашёл в лавку и напрямую поинтересовался у мясника − здоровенного рыжего детины, что здесь понадобилось этому странному немому? − Какой глупый вопрос! − рассмеялся я. − Что может быть нужно человеку, пусть и немому, в лавке мясника?! − Не всё так просто, дорогой братец. Беднягу Клампа вышвырнули взашей, да ещё дали хорошего пинка чтобы не совал нос куда не следовало. Но как я уже сказала, Майкл очень шустрый и сообразительный паренёк. На заднем дворе лавки он увидел играющего мальчика лет девяти-десяти, и познакомился с ним. Здесь Майклу очень повезло так как мальчик оказался сыном рыжего мясника. За несколько пенсов, а также за то, что Кламп младший научил этого мальчугана делать какие-то хлопушки из бумаги, он рассказал много интересного. Мясника зовут Джон Кокроуч и эта лавка принадлежит их семье уже очень давно. Примерно год назад, поздно вечером к ним явился «очень неприятный дядька». Как ты понимаешь, Джонатан, это слова того мальчика. Так вот − от дядьки плохо пахло – «чем-то таким, как на кладбище» и ещё от него шёл холод. А сам он был «злой и неправильный». − Неправильный дядька! − я едва сдержался чтобы не рассмеяться. − Кларисса, дорогая, ты собираешься пересказывать мне детские страшилки? У меня нет времени на подобную глупость! − Но сестра продолжала свой рассказ с самым серьёзным видом. − Этот человек назвался мистером Найджелом Грейвом и сказал, что он известный лондонский врач. Здесь в Лондоне у него есть необычная практика с группой пациентов имеющих очень редкое заболевание. − Постой, постой, неужели десятилетнему малышу из семьи лавочника известны такие слова, как «практика» и «пациенты»?! − громко захохотал я не сумев сдержаться. − Джонатан! Ну какой ты всё-таки... Неужели не можешь просто дослушать до конца. Ну конечно же мальчик сказал «богатые больные дядьки и тётки которых он лечит». Так вот, эти люди с редким заболеванием, чтобы справиться со своим недугом должны употреблять кровь животных. Лучше всего им подходит свиная кровь, но на худой конец подойдёт и говяжья. После этого, человек назвавшийся Найджелом Грейвом предложил его отцу, за хорошие деньги, наладить доставку в Лондон крови животных. Поскольку у его отца, Джона Кокроуча есть договора с несколькими фермами и скотобойнями в пригороде, от которых он получает мясо, он сразу ухватился за эту идею. Но у таинственного доктора были свои условия: Так кровь должна быть собрана в специальные металлические сосуды с завинчивающимися крышками. Эти странные ёмкости в количестве пятнадцати штук, предоставил сам доктор, сказав, что в них кровь дольше сохраняет свежесть и свои питательные свойства. Каждая из этих ёмкостей вмещала примерно три с половиной пинты. Да-да, Джонатан, не смейся, это уже «на глаз» определил Майкл. Сын мясника в тайне от отца отвёл его в подвал и там, на стеллаже, младший Кламп насчитал десяток продолговатых, закруглённых сосудов из блестящего металла. За каждый такой сосуд со свиной кровью доктор обещал платить по восемь шиллингов, а с говяжьей — по шесть. Пациенты, они же «больные дядьки и тётки» должны были сами приходить в лавку Кокроуча. Они не платили никаких денег, просто предъявляли какие-то кусочки чёрного картона вроде визитных карточек, и получали сосуды с кровью. При повторном посещении они, кроме упомянутых карточек, сдавали пустые сосуды и получали полные. В конце каждого месяца приезжал доктор Грейв или человек от него, и посчитав количество «визитных карточек» выплачивал отцу требуемую сумму. Мальчик уточнил что за каждым из пятнадцати полученных от доктора сосудов приходили дважды в течении месяца. − Это совсем не плохие деньги! Что ж, мясник нашёл себе довольно прибыльный заработок, − сказал я. − Даже если он продал часть ёмкостей не со свиной, а с говяжьей кровью, то всё равно получается очень неплохо, где-то десять-двенадцать фунтов. Стоимость каждого такого сосуда соответствует дневному заработку квалифицированного рабочего, а то и инженера. Ну и что с того? Зачем ты мне всё это рассказала? − Слуга нашего дядюшки − Иероним, ходил в эту лавку именно за таким сосудом с кровью. − Кларисса произнесла это таинственным, зловещим голосом сделав акцент на последнем слове. − Кровь! Вот чем питается наш дорогой дядюшка Горацио! − Кларисса, ты это говоришь с таким ужасом словно он пьёт человеческую кровь а не свиную, − попытался я её успокоить. − Наш дядюшка болен эктодермальной дисплазией, иначе говоря парфировой болезнью. Это очень редкая болезнь, при которой организм страдает от недостатка гемоглобина. Вот почему у дяди такая бледная кожа и он не переносит яркого солнечного света. Лично я, в своей недолгой практике, никогда не встречался с этой болезнью и, следовательно, не являюсь специалистом в этом вопросе. Я не знаю кто лечит нашего дядю, но думаю, что употребление крови животных вполне может быть подходящим терапевтическим средством. Это конечно очень неприятно, но... больным выбирать не приходится. Надеюсь я развеял твои подозрения? − Но всё же странно всё это, − после небольшой паузы произнесла Кларисса. − Тот мальчик... сын мясника ещё рассказыв