ида Бакита. Ох не любил он эти ночные обходы! Выросший в религиозной семье, Бакит и в свои тридцать четыре года оставался верующим и богобоязненным человеком. Ужасные изваяния, а также выставленные в витринах барельефы и статуэтки всяческих языческих божков, казались ему омерзительными до отвращения. «Проклятые нехристи приносили им человеческие жертвы и мазали свежей кровью» - думал Бакит всякий раз проходя мимо подобных экспонатов. Представляя всё это он чувствовал, как мурашки бегут по спине. Предметы чуждых, враждебных истинному Богу культов собранные здесь, казалось, источали неистовую злобу и жажду крови. Между прочем и его Дэвида Бакита тоже. Ещё больше его пугали чёрные, высохшие как хворост, дьявольски-безобразные мумии. Они лежали кое-где под стеклом своих прозрачных саркофагов и раскрыв в немом крике свои мёртвые рты доводили беднягу до дрожи в коленях. Всякий раз проходя мимо, он старался не смотреть на них. Бакиту постоянно казалось, что задержи он, хотя бы на миг, на них свой взгляд, как эти высохшие человеческие останки обязательно начнут двигаться, подмигивать ему и обретя жизнь попытаются встать. Особенно его ужасали оскаленные черепа этих мумий. Вообще, зал египетских древностей был для него средоточием всякой дьявольщины. Казалось, всё здесь дышало смертью: и высохшие останки древних мертвецов, и раскрашенные крышки саркофагов, и черные статуи где на вполне человеческих телах скалят зубы страшные головы шакалов. Вот и сейчас, Дэвид попытался как можно скорее миновать эти зловещие экспонаты и прибавил шагу. «Быстрее, быстрее и не смотреть по сторонам» − стучало его сердце отдаваясь в висках. Внезапно послышался какой-то шорох. Смотритель резко вздрогнул и на лбу у него мгновенно выступил холодный пот. Ведь в этом царстве смерти не могло быть никаких звуков. «Боже Всемилостивый! Неужели это пошевелился кто-то из древних мертвецов?!!» − подумал Бакит. Набравшись мужества, он приподнял лампу и осветил то место откуда послышался шум. Ни жив ни мёртв, он простоял так около минуты вслушиваясь в темноту. Сердце стучало в груди подобно кузнечному молоту, а пот обильно струился из под форменной фуражки. Но всё было тихо. «Показалось» − вздохнул он с облегчением и освещая себе путь лампой двинулся дальше. Больше всего ему хотелось побыстрее завершить обход и вернуться в свою караулку где дрых этот чёртов Роджер Краудмен. Вообще-то смотрители всегда делали обход попарно, но в этот раз проклятый старикашка учудил по полной. Он умудрился пронести в музей бутылку виски и прикладывался к ней до тех пор пока не опорожнил до донышка. Дэвид подумывал − стоит ли ему проявить христианское сострадание к пьянчуге и промолчать, или же, как полагается истинному христианину, он должен полностью исполнить свой долг, и всё рассказать старшему смотрителю. Но тогда мистер Андерсон наверняка вышвырнет прочь Краудмена. Ведь за ним и раньше водились подобные грешки. В результате длительных раздумий Бакит решил, что он должен отнестись к напарнику со всей христианской любовью и состраданием, но и сообщить о проступке Краудмена он тоже обязан. Обдумывая свои благочестивые мысли Бакит вошёл в просторный зал где были выставлены экспонаты найденные археологами на территории Турции и Персии. У стены, на высоком постаменте громоздилась базальтовая голова какого-то ужасного чудовища. На Бакита эта голова производила, наверное, ещё более угнетающее впечатление чем все экспонаты Египетского зала. Это была голова самого Дьявола! Оскаленная, жаждущая крови пасть неведомого монстра, хищно раздувала ноздри. Выпученные глаза, острые клыки и невероятно злобное выражение застывшее на морде хищной твари делали это изваяние самым ярким олицетворением природы зла. «Помесь летучей мыши с крокодилом» − так называли эту базальтовую голову работники музея. Бакит знал, что её, лет двадцать тому назад, откопал в древнем городе Ниневии археолог Остен Лэйярд. И что учёные, до сих пор, не решили − отнести ли её к ассирийскому периоду, или к шумерскому. Любознательный Бакит специально обо всём этом расспросил у главного музейного куратора. Теперь, ночью, в тёмном зале музея эта дьявольская голова выглядела ещё более зловеще. Не отличавшийся храбростью смотритель посмотрел на неё с душевным содроганием. Изваяние было омерзительным. Оно было ужасным. Оно было... Впрочем это уже не важно. Перепуганному Бакиту показалось что страшная каменная голова вдруг чуть повернулась и посмотрела на него! Изваяние словно-бы начало пробуждаться и вот-вот было готово зажить собственной жизнью. «Кажется я схожу с ума! Никогда больше не пойду в ночной обход в одиночку! Пропади пропадом старикашка Краудмен! Гнусный, мерзкий пьяница!» − пронеслось у него в голове. Ему снова показалось что голова пошевелилась. «Немедленно убираться отсюда! Бежать!!!» − застучала у Бакита в голове спасительная мысль. Но почему-то вместо этого он продолжал и продолжал всматриваться в дьявольский лик изваяния. Чудовищная голова словно не отпускала его, полностью завладев сознанием маленького человечка. Неведомая сила даже заставила его приблизиться к изваянию на пару шагов. Он смотрел и смотрел уже не обращая внимания на то что где-то позади, в глубине Египетского зала послышался звон бьющегося стекла и чьи-то гулкие шаги. Он ничего этого не слышал и не видел. Бакит будто бы оказался очень далеко, в совершенно незнакомом ему месте. Это было сырое подземелье или скорее всего длинный, уходящий вниз туннель. Стены были облицованы каменными многоугольными плитами, что с невероятным, недоступным для современных рабочих мастерством, были подогнаны друг к другу. Тусклое освещение давали лишь голубые огоньки мельтешащие над головой. Ему было тяжело дышать, в воздухе ощущался сильный, удушливый смрад от кровавых испарений. Где-то вокруг: и впереди и позади него слышались истошные человеческие вопли. Двигаясь вперёд по этому страшному туннелю, Бакит, словно в кошмарном сне, увидел двух молодых смуглолицых женщин. Обе незнакомки были одеты в странные белые платья, их шеи и запястья рук украшало множество драгоценных ожерелий и браслетов, а на головах высились какие-то очень сложные причёски. Издавая вопли, они, сами не зная куда, неуклюже бежали по коридору. Женщинам очень мешали их длинные, узкие платья и позолоченные сандалии с очень высокими подошвами напоминающие скамеечки. Они свернули в одно из ответвлений и гулко стуча по каменному полу своими сандалиями побежали дальше. Вдруг впереди мелькнули какие-то напоминающие хищно изогнувшихся змей тени и обе беглянки издав последний визг, исчезли без следа. Морок спал, Бакит потряс головой и в недоумении оглянулся. − Уф... − произнёс он, и гремя связкой ключей которую держал в руке, утёр со лба пот. «Вот уже и видения начались. Нет, это не место для доброго христианина» − подумал он и поёжился. И тут Бакит отчётливо услышал шаги. Это уже не было галлюцинацией! Несчастный младший смотритель Дэвид Бакит точно знал, что кроме него здесь никого не могло быть. Проклятый старый пьянчуга Кроумен дрых в караулке, а кроме их двоих, в этом крыле здания не было ни единой живой души. А шаги приближались! Сопровождаемые гулким эхом разносившимся по огромным тёмным залам, они вовсе не являлись порождением расстроенного воображения Бакита. Эти шаги были какие-то неестественные, как-бы слегка искусственными и механические, что делало их ещё более зловещими. Как-будто шёл хромой человек, или даже одноногий инвалид с деревянным протезом. Отсюда и эта непонятная прерывистость, механичность зловещих звуков. Волосы зашевелились на голове несчастного смотрителя. «Мертвецы!!! Это могут быть только мертвецы!!!» − холодея от ужаса подумал он. Вдруг, рядом раздался смех. Он прозвучал за спиной перепуганного смотрителя. Каменная голова чудовищной твари смеялась! Бакит, обомлевший от страха, всё же нашёл в себе силы повернуть голову и посмотреть на дьявольское изваяние. Глаза базальтового чудовища пылали ярким кровавым пламенем. Оно действительно оживало! Попятившись назад на мгновенно ставшими ватными ногах, он с замиранием сердца, увидел, как прямо из стены... или из воздуха... или ещё чёрт знает из чего, появились три мужские фигуры. Все трое были одеты как истинные джентльмены и по последнему писку лондонской моды. Длинные чёрные плащи, чёрные же, блестящие цилиндры, белые шарфы и тонкие кожаные перчатки. Каждый из них сжимал в руке трость. Все трое незваных визитёров были разного возраста: Самый молодой из них, высокий и стройный обладал правильными, благородными чертами лица и был похож на античного героя. Другой был стариком лет шестидесяти с крючковатым носом и густыми бакенбардами. Но главным среди них несомненно являлся третий − мужчина среднего возраста, тридцати пяти - сорока лет. Бакит сразу понял, что именно он их настоящий предводитель. Достаточно было взглянуть на его величественное, властное лицо и то с каким подобострастием к нему обращались те двое. Уже мало чего соображавший смотритель поначалу даже обрадовался увидев перед собой не ожившего почерневшего мертвеца или древнего демона, а вполне обычных и респектабельных людей. То, что ни одного постороннего человека здесь не могло оказаться в этот час, отказывающий повиноваться мозг Бакита уже не воспринимал. Одн