- Ты ведёшь себя, как паяц. Даже не знаю, с какой стороны подступиться, чтобы ты снова всё в хохму не перевёл...
- Это я от радости, что у тебя всё хорошо, ты жива и здорова. А ещё - сама пришла, я уже и не надеялся...
- Тааак, а вот с этого места поподробнее! А что со мной должно было случиться? Поделись тайной? - Похоже, совсем парниша не привык, чтобы с ним так строго общались: стоило только прищурить глаза подозрительно, сразу взгляд отвёл, завздыхал.
- Да откуда мне знать-то, Лен? Я еще не понял до конца, что происходит. Слишком всё странно, столько проблем и косяков одновременно вылезло - и не угадаешь, откуда еще подвоха ждать...
- А с этого места, рассказывай все в мельчайших деталях!!!
- С какого конкретно, Лен? - Тяжелый вздох, весёлости - как не бывало, и глаза - виноватые-виноватые...
- Да с какого угодно. Что за странности и косяки? Ты мне специально зубы заговаривал, чтобы о важных вещах промолчать? Вот, теперь я тебя раскусила! То-то, думаю, необычно себя товарищ ведёт... Ненароком, испугалась, что соображалку отбили, а тут все намного проще! Признавайся: сознательно мне мозги пудрил?
Зацепило, похоже, не на шутку и его: зубами заскрипел, глаза засверкали... Вот, сейчас он стал похож на обычного, набившего оскомину Павла. Мне даже легче на сердце стало. Разгадала подвох, и замечательно! И пускай тоскливо сразу сделалось, но - лучше так, чем позднее разочарование. Потом привыкнешь к телячьим нежностям и будет намного больнее...
- Да что ж ты у меня такая колючая? Словно ёжик - иголки выставила, пыхтит... Иди лучше ко мне, пообнимаемся, пригладим твои колючки.
Ну вот, опять. Да сколько можно-то в эти игры играть? Я ведь, между прочим, тоже, не из деревяшки сделана... Я, между прочим, живой человек... И по ласке уже соскучилась...
Характера хватило, чтобы, насупившись, отвернуться. Спорить с ним, всё равно, смысла нет.
Он вздохнул и просто подтянул к себе ближе, обнял, голову на плечо себе положил, начал легко поглаживать по волосам. Отдёрнулась недовольно - далеко не отпустил.
- Ну, что опять не так?
- Мне не нравится, когда ты так делаешь... Как будто несмышлёныша какого-то хочешь утихомирить...
Хмыкнул.
- А как нравится?
- Надо слегка массировать, тогда нормально.
- Вот так? - Прошелся пятерней, приподнимая пряди от корней, мягко растирая кожу. От блаженства чуть не заурчала. Тело само по себе обмякло, теряя напряженность.
- Так вот, где твоя волшебная кнопка! Может, поспишь сначала, а потом поговорим? Ты вся какая-то взъерошенная, замученная, нормального общения не выйдет.
- Ой, чья бы корова мычала!
- Давай, Ленок, поспи. Разговоры никуда не денутся. - Умеет же, гад, убалтывать... Согласилась.
Глава 47
Что ж с тобой делать-то, колючка? Уснула на плече, почти моментально. Видимо, вымоталась еще по дороге ко мне, а сверху и я добавил непоняток, сулящих явные неприятности...
Её бы, по-хорошему, сейчас отнести нужно в тёплую постельку и дать хорошенько выспаться. А потом уже разговаривать. Но - не уверен, что смогу. Любое неосторожное движение отдает резкой болью, сразу во всём теле. Поработали надо мной, судя по всему, специалисты: всё болит, а синяков и ссадин практически нет. Была шальная мысль накатать заявление о том, что было совершено нападение, с нанесением тяжких...
А потом, когда слегка оклемался, понял: доказательств никаких нет. Ничего не предъявишь: внешне организм цел, здоров, безупречен. А то, что поднимался в первые дни с трудом - так это от старости... Опять же, поразмыслив, решил, что ни к чему втягивать в дело посторонних: сор из избы выносить в наших кругах не принято. Похоже, что правильно сделал: Алёнка не только из-за меня переживала. Кольнуло что-то, похожее на ревность: а может, вовсе не я - причина её волнений? Кто-то за неё вступился (это уже и ослу понятно), а она теперь боится, как бы его не посадили?
Ладно, пусть отдохнёт, а потом и её попытаем. Даже если необоснованны будут претензии (очень хотелось бы в это верить), хоть какие-то козыри окажутся и на моих руках. А то - шутка ли: девчонка наезжает, как танк, а мне и ответить нечем. И даже то, что честно признался, как скучал, её не тронуло. Мда. Встрял я, кажется, по полной...
Передышка, данная мне угомонившейся Алёной, оказалась короткой: через полчаса тихого сопения она распахнула глаза, с таким выражением, будто всего на миг их прикрыла.