- Лен, ты меня убьешь, когда-нибудь, своей правильностью. Пойдем. Я начальник, мне можно. - Окинул меня хитрым взглядом. - И тебе сегодня разрешаю. Потом отработаешь, во время авралов.
Да уж, тут он был прав, как никогда: авралы случались, и выматывали до рези в глазах и дрожи в коленях. Хороший у меня, все-таки, босс - и напрячь не постесняется, но и старания не забудет.
- Уболтал. Пойдем.
Так, перекидываясь ничего не значащими фразами, добрались до кафешки, выбрали столик подальше от людей, сделали заказ. А потом замолчали. Вернее, замолчал Артём, который снова начал внимательно меня рассматривать. Поймав его взгляд, и я запнулась на полуслове - резко забыла, что хотела сказать.
Так же уставилась прямо ему в глаза, судорожно подбирая новую тему. Брякнула первое, о чем подумалось:
- Так зачем тебе нужно поссорить нас с Павлом?
- А сама не догадываешься?
- Нет. И не хочу. Надоели мне все эти игры в угадайку...
Он откинулся на спинку дивана, на первый взгляд - расслабленно, но желваки заиграли на скулах...
- А что тут гадать, Лен? Ты красивая, молодая, умная. Не вертихвостка, от которых тошнит. Наоборот, вся такая чистая и неприступная. Тянет к тебе. Может быть, как раз поэтому и тянет...
- Артём, пожалуйста, хоть ты не начинай заливать про эти истории с азартом. Я человек, а не дичь.
- Подожди, Лен, дай договорить. А потом будешь злиться. Если, конечно, тебе это интересно...
- Конечно, интересно. Ты же знаешь сам: для каждого человека самая любимая тема - это он и его драгоценная персона. Так что- давай, начинай тешить моё самолюбие...
- Воот, а когда ты злишься, глазки сверкают - очень заманчиво. Ты не заметила, что многим нравится тебя злить?
- Артём, наверное, не стоит обо мне. Зря я согласилась обсуждать эту тему. - Слишком тягучим стал у него голос, слишком выразительным, чтобы не понять, о каком "нравится" он говорит... Слабая попытка остановить его речь с треском провалилась: он увлёкся. Навис над столом, завораживая горячим, что-то ищущим в моем лице взглядом...
- А потом, если присмотреться, оказывается, что глазки у тебя всегда серьезные. И грустные, Лен, и потерянные. И тогда тебя хочется обнять и согреть. Инстинкт защитника, знаешь ли, у некоторых похлеще работает, чем охотничий. И это затягивает, мощно так, что хрен выплывешь.
Ох, удачный получился обед... Только этого мне и не хватало. Из огня да в полымя.
- Зачем ты мне это говоришь?
- Ну, как зачем? Чтобы посмотреть, как отреагируешь. Ты права - все мы любим послушать что-то приятное о себе, о том, как нас видят другие люди. А тебе не нравится это слышать. Знаешь, почему?
- Нет. Ты меня смущаешь такими словами.
- Что и требовалось доказать.
- В каком смысле? - Окончательно сбил меня с толку. Я ковырялась в жарком, полностью потеряв аппетит. Только пить очень хотелось.
- Тебе не хочется слышать об этом от меня. Потому и нет желания продолжать эту тему.
- И что?
- Ничего. Для меня уже - ничего не светит. - Он хмуро уставился в тарелку.
- Артём, если мы уж завели этот разговор, объясни всё нормальным языком. Я ничего не поняла, если честно.
- А что тут непонятного? Пашка звонит десять раз на дню, постоянно спрашивает, где ты, как ты, с кем, чем занимаешься. Тебе, как я понял, позвонить не может или не хочет, я так и не разобрался. Ты постоянно грустишь и о чём-то постороннем думаешь. Складываем два и два, и получаем что-то странное.
- Почему странное? Разве в сумме не четыре получается?
- У вас, похоже, нет. Какая-то странная математика...
- Ну, хорошо. Не спорю, что у нас вообще все странно. Но каким боком здесь ты и этот разговор?
- При том, что я в чужой огород никогда не полезу. Если у вас отношения, пусть и загадочные для всех, то мне здесь делать нечего.
- Окей. Предположим, что это я поняла. Не очень, правда, но - пусть будет так. Но все равно, никак не возьму в голову, зачем эти фразы про инстинкты защитника и тому подобное... Мог бы просто наговорить комплиментов. Зачем такие личные вещи выкладывать? - Язык мой - враг мой. А когда его ведет любопытство - совсем уже плохо становится. Но уже поздно. Тем более, подвернулся такой редкий шанс разобраться в мужской логике. Она такая же тёмная, порой, как и пресловутая женская.
- Ну, раз я себе не могу ничем помочь, так хоть друга выручу. Должна же быть от меня польза?
- Ты о ком сейчас, о Павле? - Он кивнул, сосредоточенно гоняя вилкой маслину по тарелке, не поднимая глаз. - И в чём заключается эта помощь?