Выбрать главу

— Ну я как бы… Собственно, бездомный и есть… Признался он…

Бомж стал подручным одного из ангелов… Вот это страсти, хоть книгу лирическую пиши…

Мужик неопределенного возраста начал расписывать мне историю своих похождений, но не ту — где он катился кубарем по социальной лестнице, а с момента контракта с Микаэлем.

Как выяснилось, у него такая же острая чуйка на мерзавцев…

Вот только — Ты не можешь довести дело до конца? Я подразумеваю убийство…

— Да, не могу… Рука не поднимается. Убийство — это тяжкий грех как ни крути, и убивая, человек обрекает свою душу на страдания. Только что он сказал нечто любопытное…

— То есть как это… на страдания… почему?

— После каждого убийства душа покрывается язвами и рано или поздно они дадут о себе знать… И почему я такое узнаю от бомжа, а не от собственного ангела!?

— Получается, моя душа обречена? Обратился уже к Рагуилу.

— Вовсе нет. Начал оправдываться он — Я по своей задумке чистильщик, и могу очищать грязные пятна. Решать судьбы людей меня уполномочил сам Господь Бог и такие же судимые мною люди. Как всё заморочено…

Почему не действует единственное правило — нет человека, нет проблем.

— Выходит, что когда ты покушаешься на чью-то жизнь, то одновременно и покушаешься на свободу другого человека, даже если он говно и остальным без него лучше будет… Как же ваш Бог намудрил… Почему просто не сделал всех людей хорошими?

— Свобода воли подразумевает полную свободу… Синхронно сказали ангела.

Если так подумать, то Бог причина всему…

И людям, и демонам с ангелами… а также страданиям и боли…

Как-нибудь позже обязательно обкатаю эту мысль…

— Я не против сотрудничать с тобой. Но сначала, ради всех святых и злых — в баню! Вонь стоит неимоверная, очень кислый запах пота… Ну честно неприятно…

— Я тебя от смерти спас! У тебя до сих пор даже пальцы не отросли, а ты придираешься к внешнему виду!

Начался наш великий рейд.

Два ангела летели над городом. Вениамин вцепился в меня, его пальцы держали плечи крепко, как крюки для мяса. Город под нами похож на гигантскую клавиатуру — темные переулки и светящиеся квадратики домов.

Первым делом Вениамин привел нас в квартиру, где ранее он освободил пленных девушек от сексуального рабства.

С ума сойти…

И это прямо в здании в черте города.

А люди еще возмущаются разбитым бутылкам и окуркам на остановках…

Ворвались в квартиру прямо через балкон. Вышибли оконную раму и увидели внутри обнаженные женские тела, прикованные к батареям цепями. Глаза — выгоревшие лампочки.

Одна шептала — Хочу домой… Будто это заклинание против реальности.

Глупые, молодые и до невозможности наивные… Наверняка каждая из них приехала в большой город за кусочком пирога, но после первой попойки в клубе с едва знакомыми подружками — угодила сюда…

Я осуждаю их за природную глупость, но еще больше я ненавижу насильников…

В соседней комнате храпели пьяные твари. Вонючий рот одного раскрыт и желтые зубы сталактиты — умоляют вырвать их без анестезии. Пока Вениамин выводил девушек на улицу, я поочередно проводил лезвием по горлу, как смычком по скрипке.

Кровь стекала на пол и забивалась в щели на деревянных полах.

Думаю, даже соседей снизу затопит…

Девушки не плакали и не кричали.

Разучились…

— Ты уверен, что нельзя было их скрутить и отравить за решетку? Поинтересовался бомж — добрая душа…

— Нет времени, желания и уверенности — что завтра их не отпустят за взятку… Пойми Вениамин, если бы законы работали как часики, то нам не пришлось бы вставать со стула… Бомж кивнул плечами и ушел…

* * *

Завтрашний эпизод расставил всё на свои места.

Второй точкой стал подпольный цех.

Ад располагался внизу, но не на одном из девяти кругом, а в подвале рынка.

Воздух пах потом, клеем и страхом.

Дети сидели за швейными машинками, их пальцы — окровавленные гусеницы, ползущие по ткани.

Худые, изнеможённые, со следами побоев — они зашивали стельки, шапки и варежки. Надзиратель ходил с линейкой и прикрикивал — Работай быстрее сопляк! Удар и хруст ключицы…

Ребенок упал лицом в ткань и подпортил товар…

— Лаврентич ты заебал! Можешь пиздить сколько хочешь, но ломать зачем!? Вот кто теперь работать будет!? Сокрушался главный технолог…