Выбрать главу

Третий впал в ступор, и я, навалившись всем телом — начал тыкать бутылкой в лицо. Острые грани полосовали глаза, протыкали щеки, резали нос, брови, кожу на лбу. Уже через десять тычком лицо превратилось в месиво.

Но я и не собирался им любоваться…

Ослепшее тело поднял над головой и швырнул в бассейн как волейбольный мяч. Пацан был плотный и весил около ста килограмм.

Насколько же сильным я стал? Первому с пробитой головой свернул шею как куриную — и даже немного перестарался, голова закрутилась как штопор и оторвалась…

Тройное убийство за восемь секунд…

Детишки поняли — шутки кончились и ломанулись в сторону дома. Как хорошо, что по периметру высокий забор. Я побежал вдогонку еще быстрее чем в молодости. Мне неизвестна большая часть присутствующих, но они посмели глумиться надо мной и злорадствовать…

Хватаю сопляка как котенка за шкирку и тот кричит — Дяденька не надо! Вот ваша сущность…

Дети, бракованные дети…

Роняю на спину, всей тяжестью прыгаю и топчусь ногами по лицу. Череп треснул, кровь брызнула со всех стороны.

Как давно я не испытывал такого наслаждения?

Хватаю стул и метким броском сбиваю с ног еще одного убегающего. Брыкается, пока я пальцами выдавливаю глаза. Безымянный и средний вошли на полную длину и уткнулись в кость. Сопротивление мимолетно, ногти пощекотали мозг.

Убивать не мешки ворочать…

Пока что пятеро убитых не были причастны напрямую, но с каждым трупом легче думается. Я убеждаюсь в своей правоте.

Дышать становится вкуснее, я собственноручно исправляю ошибки молодости их родителей.

Интересно, насколько чище станет воздух, когда я вычищу человечество от вредителей?

Я дихлофос, а они насекомые.

Чувствую скопление людей на второй этаже…

Забаррикадировались в комнате с толстой железной дверью… Выбивать её или несущую стену — слишком долго… Идея приходит сама. Подпираю дверь шкафом, а сам выбегаю на улицу и карабкаюсь наверх!

Пальцы, как ледоколы — впиваются в красный кирпич. Я на втором этаже! Хватаюсь за подоконник, локтем выбиваю окно и заглядываю внутрь, в лицо уткнулся ствол ружья со старшим братом на конце.

По обе стороны испуганные дети и раздается выстрел! Лечу вниз и всаживаюсь спиной в твердый бетон. Воздух выбило из легких, нос разворотило, а левый глаз повис на кровяной нитке. Одна часть лица превратилась в паштет — прикоснулся, а там одна сплошная мокрая болячка…

— На нахуй! Ебнули! Радуются как новогодним подаркам…

— Ментам звоните! Кричит один, но его поправляет братец — Сначала отцу!

Не слабо мозги отшиб, но как только вспомнил — что эта семейка причина всех моих бед — ярость наполнила силой расслабленные мышцы. Уцелевший глаз налился кровью, злоба помогла стиснуть зубы и подняться.

Была не была…

Прыгнул на семь метров ввысь, и вместе с оконной рамой ворвался в помещение.

Начался настоящий ад…

Кто-то пытался выйти через дверь, но увы…

Отрывал руку от плечевого сустава за одно движение, кулак бил в голову и деформировал череп как алюминиевую банку, зубы крошились на пол как семечки, кровь хлестала во все стороны словно из шланга под давлением.

Они молили о пощаде, шептали — Дяденькане надо… Интересно, а сколько сил оставалось у моей дочери чтобы умолять их?

Я рвал пасти руками — буквально. Хватал за челюсти и тянул в разные стороны. Сначала кожа между губами натягивалась и белела, потом лопалась с кровью и рвалась, в заключение нижняя челюсть вылетала.

Язык противно вываливался наружу, выдирал его с корнем и швырял в лицо следующему.

Пол залит густым кровавым студнем. Я убил каждого, включая братьев… По углам отдельно от тела разбросаны руки, ноги и головы. На люстре болтаются глазные яблоки. Сел в позу лотоса посреди кровавого ада и в голову пришло озарение: я понял, что такое справедливость непонарожку.

Справедливость — это торжество морали!

Это равновесие между поступком и воздаянием!

Где весы и чья рука взвесит грех? Это моя рука! Для мира я отныне и адвокат, и прокурор и судья в одном лице! Наш с Рагуилом справедливый суд — как вакцина для больного общества.

Мы, пылая жаждой справедливости, восстанем против несправедливого мира. Ведь представления людей о справедливости очень далеки от реальной жизни.