3
Эти триста долларов к утру следующего дня дыру в моём мозгу прожгли. Чем больше я думала, тем сильнее увлекалась этой мыслью. И после завтрака всё-таки показала Наташке то объявление и визитку Антона. Ну и рассказала в двух словах. Причём, хоть сама и сомневалась, Наташке почему-то расписала всё так, будто наверняка знала, что это проверенное агентство, что никаких подвохов там нет и быть не может, всё чисто и надежно как в Швейцарском банке. Дура, просто беспросветная дура, что тут скажешь.
– Что думаешь? – спросила её.
– Не знаю, – пожала плечами Наташка. – Так-то деньги огромные. Даже не могу представить, что за один день съёмок могут столько заплатить. Не верится что-то…
– Я и сама поразилась, – признала я. – Но Антон сказал, что даже на один день они заключают разовый контракт. То есть всё официально, не на словах. Понимаешь? Это не какая-то шарашкина контора, где по ушам проедут и кинут. Всё серьёзно. Офис в центре, на Карла Маркса. Внутри шикарно. И когда я там была, к ним клиент приходил. С первого взгляда видно по нему – солидный такой мужик. Весь из себя такой мистер Твистер. Они его там чуть ли не облизывали, кофе ему предложили, вообще расшаркивались. Сама посуди – стала бы важная шишка иметь дела с не пойми кем?
– Ну да, наверное, ты права.
– Ну вот. Говорю же, агентство нормальное, с солидной клиентурой.
– А потом что?
– Потом… ну, кофе мне не предлагали. Но предложили поработать.
– И ты хочешь согласиться? А твои родители что скажут? Мне кажется, твоим не понравится.
– Ещё бы! Но откуда они узнают? Если я и соглашусь, то ничего им не скажу.
– А представь, тебя напечатают в каком-нибудь гламурном журнале? – засмеялась Наташка. – И тётя Галя увидит. Ей точно с сердцем плохо станет.
– А твой отец на что? Вылечит.
Мы с ней вдруг развеселились. Несли всякие глупости и хохотали. А после обеда позвонили по номеру на визитке.
Антон моему звонку явно обрадовался, сразу назначил встречу на следующий день. Я тоже обрадовалась тому, что больше не придётся таскаться по конторам с сумкой, от которой у меня уже мозоли, и впаривать эти дурацкие крема и бальзамы для волос.
– А пойдём со мной? – позвала я Наташку. – Вдруг ты тоже фактурная.
– Да ну, какая я фактурная, – смутилась Наташка. – Я самая обычная. Это ты всегда мальчишкам нравилась, а я же простая…
– Да брось! Не скромничай! Пойдём! Ну, не возьмут так не возьмут, по голове же не ударят. Просто побудешь со мной за компанию. А если ты им тоже подойдёшь, к вечеру мы разбогатеем.
Я видела, что Наташка тоже загорелась, она аж порозовела вся, и глаза заблестели. Просто она застенчивая с детства. На что-то решиться ей всегда трудно.
– Ну так что? Пойдёшь со мной?
– Хорошо, только Ване моему не скажем! Ему тоже, как и твоим, всё это не понравится.
– Ханжа твой Ваня. Как и мои. Нет, ну будто мы там голыми позировать будем для Плейбоя.
– А ты бы голой согласилась за… сто тысяч долларов? А за миллион? – пристала Наташка.
Я даже отвечать не стала. Посмотрела на неё косо, покачала головой, мол, ну что за детский сад. И мы снова обе расхохотались.
– Ладно, – успокоившись, произнесла Наташка с многозначительной улыбкой. – Пойду с тобой. Надену своё платье с выпускного. Вдруг и правда я им тоже подойду?
4
На следующий день мы с Наташкой с утра стали готовиться к выходу. Наташка – особенно. Мне-то что? Антон во мне, взмыленной и растрепанной после целого дня хождения с сумкой по жаре, фактуру углядел. Так что я не сильно беспокоилась по поводу внешнего вида. Чистые волосы, минимум косметики – там ведь свой стилист или визажист наверняка будет, из украшений только золотые гвоздики в ушах и тонкая цепочка с подвеской в виде крохотного женского силуэта – Девы, мой знак Зодиака. Мама подарила на восемнадцатилетие. Хотя гороскопы я всерьез не воспринимаю, но подарок ношу.