По рассказам очевидцев, "дембель" испросил у одноклассника разрешения поговорить с его женой. Недолго - с полчаса. После этого Пётр уехал из Энска и выбрал море, чтобы быть подальше от Тамары. А та через пару месяцев сбежала от Косого вместе с сыном, да так, что следов не оставила. После этого Брускин стал в городе появляться.
Такие сведения Раритет ценил. Они позволяли зацепить нужную струнку в душе человека, раскрутить на показания. Вопрос о Косом служил трамплином к главному:
- Вы знаете, где Тамара?
- Нет, - быстро соврал Пётр, - откуда? Как она удрала и куда, это вы с Витьки спрашивайте. А мне предательница - не нужна! Она меня не дождалась, пока я служил, ну и чёрт с ней. Баб свободных - пруд пруди, нужна мне чужая и с довеском...
Брускин так многословно и подробно открещивался от прежней любви, что даже Орлов сообразил:
- И где она? Только не ври, дружок!
Но Пётр категорически отказался продолжать разговор на больную для него тему. Он здорово разволновался, что и требовалось - в такой кондиции за собой следить сложно. Следователь успокоил подозреваемого:
- Ладно, это к делу не относится. Зачем вы к Дойчеву заходили тридцатого июля?
- Так, в гости. А что?
- Убили его следующей ночью, вот что.
В лице Брускина мелькнул не страх, скорее - облегчение. Он даже немного распрямился:
- И что?
- Не вы, случаем? - Раритет внимательно смотрел в глаза Петра.
- Не, ну вы даёте! Мне-то зачем?
По голосу и повадкам многое можно понять. Брускин не убивал Дойчева, это следователю стало понятно сразу. Столько радости в голос нагнать не сумеет никакой актёр. А вот почему Пётр так обрадовался смерти Антона, интересно? Долгов спросил. Матрос ответил:
- Так, личное. Я ему немного задолжал, так теперь отдавать не придётся, - и счастливо улыбнулся. - С паршивой овцы хоть шерсти клок...
Следователю не понравилось такое шкурное отношение в смерти человека. Он перестал церемониться и жёстко задал все приготовленные вопросы. Ответы, в принципе, важности не имели, но хотелось сбить спесь или мелочно отомстить матросу за неуместную радость - Раритет себя не понял. Брускин ответил на всё, кроме одного - сколько занимал:
- Всё, поезд ушёл. Отдавать некому.
Алиби у него оказалось настоящее - Орлов выяснил это в несколько минут. Во время убийства Пётр сидел в отделении и на него оформляли протокол за разбитую стеклянную дверь в "Ребре". Так что следователь его отпустил с миром, но привычке задавать последний вопрос в спину - не изменил и в этот раз:
- Так где Тамара Косых, скажете, а?
Брускин обернулся. Раритет смотрел на него и ждал.
- Где надо. Да, со мной, - матрос торжествующе улыбнулся, - а Витька её и сына никогда не найдёт. Хотите знать - так деньги я занимал для нас с нею. Квартиру купил. А здесь я ваньку валяю, чтобы никто не въехал. Вот так!
И ушёл, повергнув следователя в недоумение.
*
Прокурор Тинаев позвонил лично, не через секретаршу. Извинился, условился о встрече и пришел. В конце рабочего дня. В частном порядке, на приём к процессуально независимому следователю Долгову.
С бутылкой водки. Хорошей, "паленую" они не потребляли. Раритет подготовился, взял в буфете салат, селедочку, несколько сарделек и хлеб.
Выпили по первой, повспоминали молодость. Налили по второй. Леша пожаловался на журналистов, и пришло время серьезного разговора. Оно всегда наступало после третьей. Где бы ни выпивали, по какому бы поводу - после третьей стопки начиналось оперативное совещание!
- Ну, что нарыл, следак? Вываливай, - прокурор города поёрзал на стуле, принимая удобную позу.
Алексей Каиркенович хорошо знал друга. Тот всегда обстоятельно излагал соображения, с отсылками к фактам и мнениям специалистов. Следовательно, рассказ займёт минут двадцать, если не больше. Но Раритет удивил:
- Я точно знаю, как произошло убийство Дойчева. Слушай. В малолунную ночь с тридцать первого июля на первое августа по болотистому пустырю Заводского района зачавкали шаги. Кто-то тяжёлый ломился через бурьян к старому кривому столбу...
*
Антон Дойчев пришёл в себя. Его тащили, перекинув через плечо. Голова гудела, пульсировала, под завязку налитая кровью.
Вспомнилось обрывком, ярко - кабак, выпивка:
- Потом так захотелось закинуться! Цыган выручил, как всегда. А что дальше-то случилось? Кто же его так связал, и зачем?
Антон забрыкал ногами, пытаясь высвободиться. Они оказались связаны и не просто - ноги дергали руки, больно стянутые в кистях.