Том так погрузился в свои мысли, что даже не услышал легкого хлопка, характерного для перемещения порталом, поэтому вздрогнул, когда его плеча коснулись чуть прохладные пальцы. Вскочив на ноги, он едва не выругался, но увидев Билла, застыл, как соляной столб.
— У тебя спина вся сгорела на солнце, — тихо сказал юноша. – Надо бы зельем намазать. Пойдем в дом.
Не дожидаясь ответа ведьмака, Билл развернулся и направился к дому, прислушиваясь к тихому шуршанию гравия под ногами. Том очнулся и, накинув на плечи клетчатую рубашку, последовал за юным магом, втайне улыбаясь и чувствуя, как внутри снова появляется ни с чем не сравнимое тепло, словно солнечный зайчик.
Билл шел по саду и оглядывался вокруг, замечая, как все изменилось – трава была аккуратно подстрижена, кусты словно решили превратиться в образцово-показательный строй, как на параде, а кое-где юноша даже увидел вспаханную черную землю, засеянную саженцами цветов.
Дом тоже изменился, на его фасаде не осталось и следа былого запустения, новая черепица сияла на солнце, а крыльцо, раньше потрескавшееся и полуобвалившееся, сейчас сверкало яркими красками и сахарно мерцало деревом ступенек.
Толкнув дверь, которая к удивлению не издала ни одного противного звука, Билл зашел в небольшую прихожую, чувствуя себя так, будто попал в другое измерение. Не останавливаясь, юноша прошелся по гостиной и кухне, подмечая все изменения, и поражаясь, что такое чудо Том сотворил за такое короткое время.
Том же следил за любимым мальчиком, наслаждаясь восторженным выражением красивого лица, тем, как сияют карие глаза, и чувствовал, что еще никогда не испытывал такой гордости за проделанную работу.
— Том, — с придыханием сказал юный сын русалки, — это просто потрясающе! Я даже не думал, что…
— Пойдем, я покажу тебе еще кое-что. – Том протянул Биллу руку и тот, не задумываясь, вложил ладонь, ощущая привычное нежное пожатие.
Том повел его в сторону спальни, и Билл почувствовал, как его щеки стали горячими, юноше хватило одного мелькнувшего воспоминания, чтобы тело отозвалось томлением и легкой дрожью. Открыв дверь, Том пропустил юношу вперед, заходя следом. Билл вошел в залитое светом помещение и ахнул – все вокруг будто дышало жизнью. Деревянные стены, отполированные до мягкого свечения, темный пол, нагретый лучами солнца, легкие белые занавески на большом окне, которыми игрался проникающий в комнату ветер. Взгляд брюнета остановился на огромной низкой кровати, застланной мягкой периной. Присмотревшись, Билл понял, что она сделана совсем недавно, в комнате до сих пор витал легкий запах свежего дерева.
— Я решил, что кровать для нас я должен сделать своими руками, — тихо произнес Том за его спиной, а Билл почувствовал, как на глаза навернулись слезы. «Чем я заслужил тебя?», — еще мгновение, и юноша бы бросился на шею своему любимому ведьмаку, но Том снова легонько подтолкнул его в спину, заставляя сделать несколько шагов ко второму окну, выходящему на лес за домом.
— Есть еще кое-что, — обычно довольно уверенный голос Тома сейчас был неожиданно робким. – Надеюсь, тебе понравится.
Билл обошел невысокую полупрозрачную ширму, которая символически отгораживала маленькую часть спальни, и застыл на месте, увидев то, что хотел показать ему Томас.
Она была совсем небольшой и довольно простой, но юноша всем своим существом чувствовал, сколько любви и магии его парень вложил в свое творение, и последние крупицы сомнений в том, что их жизнь сейчас сходит с правильного пути, разлетелись, как утренний туман над рекой от свежего ветерка. Никогда и ничто не могло быть таким правильным, как это мгновение. Не сумев сдержаться, Билл вздрогнул всем телом, а по щекам побежали прозрачные слезы облегчения и невероятного, заставляющего порхать бабочек где-то внутри, счастья. Том своими руками сделал кроватку для их ребенка.
Том тоже не находил в себе сил сдвинулся с места, ему казалось, что именно сейчас он сдает самый важный экзамен в своей жизни. Но стоило ему заметить, как его любимый хрупкий мальчик вздрогнул, Том тут же преодолел оцепенение и бросился к Биллу, поворачивая ставшее еще более хрупким тело к себе.
— Билли, что случилось? – сердце сжалось и заныло, когда ведьмак разглядел мокрые щеки любимого.
— Ни-ничего, — всхлипнул Билл, — просто я так тебя люблю, — и зарыдал, уткнувшись в мгновенно намокшую рубашку молодого мага.
Том сжал его в объятиях, изо всех сил прижимая к себе, баюкая и беспорядочно целуя в висок и ароматные черные пряди волос.
— Я тоже тебя люблю, Билли. Так люблю, что самому страшно. И ребенка нашего люблю.
Билл поднял голову, встречаясь блестящими от слез глазами с карими своего любимого.
— Прости меня, прости, что прогнал, — тихо сказал юноша все еще дрожащим голосом, полным слез.
— Тебе на за что просить прощения, Билл. Это я должен тебя умолять об этом, за то, что смешал все твои планы. Что подверг опасности, — Том сглотнул, его до сих пор мутило от одной мысли, что он мог просто убить любимого тем зельем. Но судьба вместо этого подарила ему настоящее чудо, и он изо всех сил будет стараться оправдать ее благосклонность.
— Том, — Билл первым потянулся к губам любимого, а тот ответил на поцелуй, чувствуя, как магия наполняет его от макушки до пяток.
— У меня такое ощущение, — сказал ведьмак, отстранившись от припухших розовых губ, — что крылья за спиной выросли.
— Я уже месяц почти эти крылья чувствую, — Билл улыбнулся и взял ладонь Тома, положив ее себе на живот.
— Люблю вас, — прошептал Том, опускаясь на колени перед Биллом и делая то, о чем мечтал с того момента, как мысль о ребенке уложилась в его голове – осторожно, едва касаясь он приник поцелуем куда-то чуть ниже впадинки пупка.
Билл замер в его руках, чувствуя себя в этот момент центром вселенной, словно весь мир сосредоточился в простом касании губ, и мысленно от всей души поблагодарил педагогов школы за то, что те так и не смогли вложить в голову Тома знания. Именно сейчас юноша понял, что умение Тома жить согласно велениям своего сердца куда важнее, чем любые науки и заклинания, которые Билл считал самыми необходимыми в жизни. «Ты оказался куда мудрее меня, любимый», — тонкие пальцы легонько погладили склоненную голову, лаская чувствительную кожу затылка и шеи, а пухлых губ коснулась игривая и чуть хитрая улыбка, — «Только я тебе в этом никогда не признаюсь».