Тьма заверещала, этот визг раскаленной иглой вонзился в уши, заставив Ланса застонать, сжать руками виски. В следующий миг он опомнился, но прежде, чем успел что-то сделать, из-за дерева вылетело заклинание, скрутило тьму в подобие гигантской амебы. Визг стал невыносимым, но сквозь него Ланс услышал… или не услышал, а ощутил неведомым седьмым чувством – «Глория!» – и разом потерял интерес ко всем тварям на свете.
Лестница. Тело на полу, и одного взгляда на развороченную грудную клетку хватило, чтобы понять: не помочь. Дверь детской. Кровь. Грейс на коленях, на белой до синевы щеке кровавая полоса. Безвольно закинутая головка Лори. Кровь.
Отчаяние во взгляде.
Лори дернулась, хрипло вздохнула и расплакалась.
За окном кто-то вскрикнул:
– Шевелится! Держи!
Загудели, затрещали боевые заклинания.
– Ушел! Вот же живучая тварь!
Ланс рухнул на колени рядом с Грейс ровно для того, чтобы подхватить одной рукой – дочь, другой – оседающую без чувств жену.
*** 3 ***
– А потом маленький орчонок выглянул из норы и удивился, какой вокруг большой, белый и чистый мир. Он понял, что ночью пошел снег… – Тихий голос Ланса пробивался через пелену забытья.
Он, как обычно, читал Лори на ночь ее любимую сказку, «Зимние приключения Грызастика». Первые мгновения после пробуждения я бездумно плыла на волнах его спокойного голоса. Сквозь веки просачивался приглушенный розовый свет ночника.
«Снова Лори не спит…» – подумала я.
Лори! Дремота тут же слетела с меня. Воспоминания ударили под дых. Кровь на стенах, изуродованные тела, черные кожистые крылья твари… Я села на постели, глотая воздух и испуганно озираясь, готовая увидеть что угодно!
Перед глазами предстала мирная картина. Я находилась в нашей с Лансом спальне. Рядом на постели лежала бледная Глория, умытая, переодетая в свежую ночную рубашку. На шее белела повязка. Лори повернулась, неловко сдвинув ножку. Бедная моя девочка: магия скрепила кость, но ей все равно было больно.
Муж сидел рядом на краю кровати с книгой в руках. Увидев, что я очнулась, он мягко произнес, глядя мне в глаза:
– Все хорошо, любимая. У нас с Лори все в порядке.
«Я знаю, что ты боишься, – говорил его взгляд. – Но мы должны держаться и не показывать своего страха ради дочери».
– Привет, маленькая, – улыбнулась я нашей испуганной перебинтованной девочке.
– Мамуля, – сипло прошептала она: речь тяжело давалась ей после ранения.
Моя бедная малышка, для которой прежде самым большим потрясением была стесанная коленка, да и ту Ланс залечил в мгновение ока.
– Ш-ш-ш, не надо разговаривать, – ласково остановила я ее. – Мы рядом, мы не дадим тебя в обиду!
Ланс давно мог погрузить Лори в сон с помощью магии, но стал: мы всегда наблюдаем за пациентами после тяжелых ранений. Нужно, чтобы они как можно дольше оставались в сознании. Бывали случаи, когда из-за пережитого шока они вовсе не просыпались. Но, когда дело коснулось родной дочери, оказалось, что это невероятно трудно – смотреть в ее растерянные глаза и просто ждать, потому что все, что можно было сделать, мы сделали.
Я легла рядом, взяла ее за ручку, перебирала и гладила пальчики, слушая неровное хриплое дыхание. А Ланс продолжал читать сказку, не забывая, как всегда, говорить за орчонка басом, а за его подружку, белую мышку, – тоненьким голоском. Выдержка никогда не изменяла моему мужу. Лишь переворачивая листы, он случайно порвал страницу: руки дрожали.
Глория дышала все спокойнее и в конце концов погрузилась в сон.
– Догнал… – чуть слышно пробормотала она сквозь забытье. – Я побежала… Он за ногу схватил…
У меня в глазах потемнело от ненависти к проклятой твари! Просто чудо, что наша малышка осталась жива!
Мы дождались, пока Лори глубоко уснет, Ланс закрыл книгу и положил ее на тумбочку. Я кинулась в его объятия и залилась беззвучными слезами. Муж гладил меня по волосам и целовал мокрые веки.
– Вы поймали эту… это?
Приходилось говорить вполголоса, хотя хотелось кричать.
Ланс качнул головой:
– Нет, к сожалению. Я думал, что добил его, но тварь оказалась слишком живучей – сбежала.
– Что это вообще такое?
Муж снова отрицательно покачал головой:
– Пока не знаю. Но это – пока. Отец поставил на уши городскую управу, мы докопаемся до истины. Нападение на семью лорда-канцлера никому с рук не сойдет.
В голове, будто пчелы, роились тысячи вопросов, я не знала, с чего начать.