После очередного взрыва гранаты внутри муравейника что-то обрушилось и перекрыло выход.
— Шуа, бери штук пять гранат, только обычных, а то усиленных у нас мало, — крикнул я девушке, поняв, что новая передышка будет куда дольше прочих. — С ними карабкайся наверх и забрось в вентиляцию. Может, там тоже что-то сломается или забьётся пылью. Пусть твари задохнутся.
Хобгоблинка понимающе кивнула, отдала свою переломку Оршу, взяла у нас гранаты и ловко полезла по покатой стене муравейника к его вершине, где зияли небольшие отверстия для циркуляции воздуха внутри инсектоидной постройки.
Спустя пять минут внутри муравейника раздались приглушённые взрывы. Помогли они или нет, я не знаю. Мы прождали ещё четверть часа после этого, но так и не увидели ни одного живого инсекта в прицеле своих винтовок.
— Директор, Прапор и Орш, вы сторожите проход, — отдал я приказ товарищам. — Гайран и Максим, вы лезете на макушку муравейника и внимательно смотрите по сторонам. Не только следите за периметром внутри посёлка, но и за стены не забывайте посматривать. Ночь сейчас вон какая ясная. Остальные за мной.
В сопровождении оставшихся товарищей я направился к юрте, откуда в начале боя выглядывали люди. Перед тем, как откинуть в сторону травяную циновку, закрывавшую проход внутрь, я громко крикнул на русском и линкийском:
— Мы пришли к вам на помощь! Инсектов мы перебили!
Только после этого шагнул вперёд. Но первым войти в юрту мне так и не удалось. Шуа опередила, ужом ввинтившись между мной и косяком.
«Вот же телохранительница, блин, — мысленно вздохнул я, на пару секунд остановившись, чтобы не наступить ей на пятки. — Сколько ни говори — всё без толку».
Внутри я почувствовал себя одной из килек в консервной банке. Людей здесь оказалось несколько десятков. Они стояли плотной стеной в полутора метрах от входа. При свете фонаря их бледные лица казались лицами покойников.
— Ещё раз всем здорово! — произнёс я. — Земляне? Линкийцы?
Спрашивал не просто так. Было сложно понять по одежде и заросшим у мужчин лицам кто там кто.
— Да всякие есть. Сами кто такие? — хриплым простуженным голосом на чистом русском сказал невысокий мужчина в волчьей шубе и унтах. На голове вместо шапки какой-то платок или намотанная тряпка. Одежда явно местной работы.
— Русские мы. Шли за вами, чтобы освободить.
— Долго шли! — крикнула какая-то женщина из дальних рядов толпы.
— Как смогли. Мы как бы, не эмчээсовцы и не армия спасения, чтобы с энтузиазмом наперевес и голым задом бросаться с криками «ура» на незнакомого врага.
— Могли вообще пройти мимо, — добавил Иван. — Здесь вам не Земля, народ, помогать никто не обязан просто так.
После его слов поднялся ропот. Вот так обычно и бывает: сначала кто-то встревает в беду, часто по собственной инициативе (кто мешал этим людям уйти из опасного района куда-то в сторону нашего посёлка), а потом начинает обвинять спасателей, что те и приехали медленно, и техника у них старая, а не как в фильмах показывают, и матом они ругаются вместо того, чтобы психологами работать. Кстати, это я не преувеличиваю. На Земле был свидетелем подобного.
Здесь не нужно было бояться прокуратуры, различных организаций по защите прав и прочего, судебных исков и так далее. Поэтому парой фраз и обещанием послать к инсектоидной бабушке самых крикливых и наглых я мигом прекратил бесполезный ор. Наверное, даже хорошо, что люди успели вымотаться и сломаться в плену. Иначе и до конфликта могло дойти.
Всего мы нашли под четыре сотни пленных. Из них триста с хвостиком были землянами из двух анклавов: большого и маленького. Примерно полсотни линкийцев инсекты пригнали сюда три дня назад, притащив их из такой дали, что в первый момент я с трудом поверил. По словам этих людей, они шли — и шли весьма шустро, что стоило некоторым из пленных лишиться жизни за их медлительность — двенадцать дней до этого муравейника.
В одной из юрт мы нашли семнадцать липнов, впавших в оцепенение от холода. На них даже не стали тратить патроны, попросту зарубив клинками и топорами. Гайан и Орш в этом деле особенно пригодились. В трёх юртах обнаружились огромные запасы продовольствия. Правда, в плане разнообразия то было скудным. В двух третях корзин мы нашли незнакомые зёрна. Что-то похожее на всем знакомую перловку, но с частыми коричневыми крапинками. Меньшая часть корзин была заполнена сушёным мясом в виде мелких кубиков и полосок. Оставшаяся тара содержала высушенные не то фрукты — яблоки-груши, не то овощи в клубнях. Внешний вид настолько аховый, что вот так сходу было не разобрать. По словам бывших пленных на вкус эти сухофрукты напоминали нечто вроде топинамбура в смеси с грушей дичкой. Есть их можно было и в текущем виде, и в варёном.