Галина Гавриловна удивлённо посмотрела на Зою.
– Зачем, Зоя?
– Я это… одиночество люблю! – заявила Зоя, радуясь своей находчивости. – Вот.
– Ну, если тебе мое общество не очень приятно… – начала Галина Гавриловна, но Зоя тут же её перебила.
– Нет, мне приятно! – заверещала она, пытаясь вытеснить Галину Гавриловну из комнаты, чтобы скорее начать копаться в заветном тайничке. – Но только там, на кухне. А здесь неприятно… То есть не знаю…
Галина Гавриловна подошла к Зое поближе и заботливо потрогала её лоб.
– Зоя, а у тебя случайно температуры нет? Ты себя хорошо чувствуешь?
Зоя засуетилась и задёргалась, изображая, что с ней всё в порядке.
– Нет, – заявила она, не спуская глаз с пианино, – у меня вполне здоровый, но одинокий вид. Потому что мне надо одной…
Галина Гавриловна с пониманием закивала и усадила Зою рядом с собой на диван.
– Понимаю. Проблемы подростков. Одиночество. Читал Пётр такие брошюрки. Всё ясно, моя хорошая Зоя. Тебе не с кем пообщаться. И ты очень правильно сделала, что пришла к своему классному руководителю. Комплексы мешают тебе сказать правду. И ты…
– Мне не комплексы мешают… – Зоя мучилась и уже чуть не плакала.
«Неужели я не смогу даже такую малость сделать – проникнуть в собственный тайник! – с тоской думала она, подсаживаясь к пианино всё ближе и ближе. – И прав Мыльченко, когда говорит, что он выдающийся во всём. А я, я…»Антон вёл наружное наблюдение. Но ничего не происходило. Его уже давно согнали со своего законного места бабки, проводящие свою жизнь возле подъезда. И он бродил по двору, стараясь не упускать из виду входную дверь и окна квартиры Петра Брониславовича. Начинало темнеть. Дул холодный ветер, нёс колючий снег на деревья, которые уже неделю назад были готовы раскрыть листики навстречу весне.
И вдруг Антон увидел, что классный руководитель движется по направлению к своему дому.
«Ну надо же! – подумал Антоша, осмотрительно прячась за кустик. – Редькина его в квартире пасёт, а он, оказывается, до позднего вечера по улицам шлындает! Да кто ж захочет возвращаться в дом, где ему не рады?»
Как обычно в последнее время, Пётр Брониславович был меланхоличным и рассеянным. Он шёл вдоль деревьев (лип, как определил наблюдательный детектив Антон), срывал с веток набухшие почки, часть ел, а часть ссыпал в карман.
«Ну вот и всё. – От волнения Антоша уселся прямо на землю. – Почками питается. На подножный корм перешёл. Доконала его Галина. И деньги уже отбирает, раз бедный Пётр Брониславович даже хот-дог, даже сырок или булочку себе не может купить!»Раздался звонок в дверь, и Галина Гавриловна ушла открывать, наконец-то оставив Зою одну. Не теряя времени, та бросилась к своему пианино, смахнула с него кружевную салфетку и вазочку, после чего открыла верхнюю крышку и просунула руку внутрь.
Пока Пётр Брониславович снимал куртку, жена успела ему шепнуть, что к нему заявилась ученица, и какая-то странноватая…
– Зоенька! – входя в комнату, произнёс Пётр Брониславович. – Что, на пианинке на своём пришла поиграть?
Зоя тут же отскочила от инструмента, захлопнула крышку и плюхнулась на диван.
– Ах! – всплеснула руками Галина Гавриловна, которая не помнила, у кого именно из учеников мужа было приобретено пианино. – Как же я сразу-то не сообразила!
И она вместе с Петром Брониславовичем бросилась усаживать Зою за инструмент и просить: «Зоенька, сыграй нам что-нибудь, пожалуйста! А мы послушаем!»
– Ты же соскучилась, мы понимаем! – говорил Пётр Брониславович, делая вертящийся стульчик, на который усадили Зою, повыше. – Ну, играй, не стесняйся! Я же вижу, что у тебя руки к пианино так и тянутся!
– Исполни что-нибудь! Это так приятно, когда детишки музыкальные произведения исполняют! – добавила Галина Гавриловна.
Но Зоя упорно не хотела ничего исполнять. Она изо всех сил рвалась из рук Петра Брониславовича и его супруги. А они, думая, что девочка просто стесняется, настойчиво усаживали её за пианино и даже совали в руки какие-то ноты.
– Нет! – кричала Зоя. – Не хочу я играть! Не хочу, не хочу, не хочу!
– А что ты хочешь? – удивился Пётр Брониславович.
– Не приставай, – проговорила Галина Гавриловна, убегая из комнаты. – Видишь, ребёнок перенервничал. Я сейчас принесу успокоительных капель!
– Если для меня, то не надо! – воскликнула Зоя. – Пустите меня лучше в пианино!
– В пианино? Зачем? – Быстро вернувшаяся Галина Гавриловна выронила пузырёк из рук. В воздухе запахло нервными ландышами.
– Мне надо достать доказательство! – взмолилась Зоя. – Что один из «Чипсов» мне подарил флаер со своим автографом…