— Где-то ходит. Не переживай, проголодается — придет. — Он говорил, как будто о пропавшем коте. Хотя и коту в таком лесу пропадать не годится: здесь кабан, росомаха… Жестокий он, этот мертвяк. Макс решил уточнить:
— Вернется куда? К вам, в лагерь, домой?
— Ко мне, я надеюсь. — Старик пожал плечами с видом: «Чем бы дитя ни тешилось». — Мы сегодня должны были двери утеплять, а твоему Сашке погулять вздумалось. Ночью, между прочим, вьюгу обещали.
Макс тихо сполз по стене на корточки. Старик приземлился на табуретку. Так они и сидели друг против друга в разных концах землянки. А Макс пытался понять, что происходит. С каких таких пор Сашка помогает мертвякам по хозяйству — недоумевали вчера всей палатой. Так, кстати, ничего и не придумали. А вот с каких пор зимой утепляют двери?
Объясняем для москвичей: это почти то же самое, что сменить обивку на входной двери, только еще заполнить все щели паклей или монтажной пеной, добавить утеплителя по периметру дверного косяка… В городской квартире это можно делать в любое время года. В деревенском доме возиться зимой на морозе с крошечными гвоздиками и ниточками пакли — неудобно и холодно. «Готовь сани летом» — это про утепление дверей. Ненормальный какой-то этот Старик. Или ему Сашку совсем не жалко. Макс так и спросил:
— Вам Сашку совсем не жалко?
— Чего это его жалеть? — не понял Старик. — Он себе гуляет, а мне опять ночевать в холодной землянке.
— Где гуляет-то? — не сдавался Макс.
— Откуда мне знать? Вернется — спросим…
Обсуждать больше было нечего. Сашка пропал, скорее всего, где-то в лесу. Ни друзья, ни родители, ни мертвяк-лесник нисколько не переживают по этому поводу. Почему? Непонятно, да и неважно. Надо будет завтра собрать ребят и прочесать весь лес. А то этот…
— Вы его хоть искали?
— Зачем? — пожал плечами Старик. — Побегает и вернется.
Как будто и правда кот у него пропал!
— Я пойду. — Макс отпустил железку, которую все еще сжимал для уверенности, встал, оглянулся: мастерок без ручки. Ну и барахольщик этот Старик! А Старик-барахольщик так и сидел на табуретке у двери: вроде не удерживает, но и не выпускает. Макс шагнул к нему, еще, вплотную подошел, а Старик так и сидел, закрыв собой дверь. Макс потоптался около, пытаясь обойти, и попросил:
— Пройти-то дайте!
— Погоди… Если этого нет, может, ты мне дверь утеплишь? Холодно…
— Не умею, — почти не соврал Макс. — Дайте пройти.
— Погоди. Там лопаты в предбаннике, хоть землянку оброй.
Обрыть землянку — не великий труд, проще сделать, чем отпираться. И быстрее. К тому же Старик отодвинулся от двери: лопата-то в предбаннике! Да и землянки обрываются не изнутри. Выскочить бы сейчас, да бежать, но было почему-то совестно. Что, Макс не человек, что ли? Землянку Старику не оброет? Она ж маленькая, работы на две минуты. Было бы от чего убегать!
Лопату Макс нашел, быстренько обрыл землянку снегом. Это и правда быстрее, чем отпираться. Снега в лесу хватает, раз-два и готово.
— Я все! — Макс вернул лопату в предбанник.
Старик вышел, посмотрел, что получилось, и, кажется, остался доволен:
— Можешь ведь, когда захочешь! Давай и дверь, а?
Макс уже стоял на лыжах. Он бросил через плечо:
— Не умею! — И побежал прочь. Делать ему нечего, зимой двери утеплять. Чудной какой-то этот Старик! К тому же мертвый.
Глава V
Он дерется!
Ночь еще не кончилась. И сон не шел: какие тут сны, когда по лагерю мертвяки разгуливают, люди пропадают. А все вокруг ведут себя, как будто так и надо. Может быть, кто-то сходит с ума? Макс пощупал себе лоб, пересчитал пальцы, вспомнил таблицу умножения. Вроде все нормально, хотя все равно не поймешь, если ты и правда того…
Ребята спали давно и крепко. Макс ухитрился вернуться из леса, никого не разбудив, хотя и лыжами погромыхал в предбаннике, и вообще. Вот как теперь уснуть, когда рядом никто не перешептывается, когда Колян ни на кого не цыкает, и даже Семушка не положил под подушку какой-нибудь вязкой дряни?! Дрыхнут все.
Макс лежал и смотрел в окно. Несерьезные уличные фонарики освещали только сугробы да соседний корпус, а дальше — темнота. Макс и так знает: дальше — забор, а за ним — лес. Угрюмый по-зимнему, черный. В темноте кажется, что он подступил еще ближе, к самому корпусу, и заглядывает в окно. А вон тот огонек — не фонарь над столовкой, а керосиновая лампа в землянке Старика. Подмигивает. За окном шумит ветер, да так, что стекла дребезжат, а Максу кажется, что это воет мертвяк в своей землянке. Холодно ему там, вон какая вьюга.