— Она двоюродная сестра!
— В общем, про сестру ты будешь объяснять Красновой. Думаю, она устроит тебе допрос по полной программе, и на этом ваши отношения закончатся. Диана вряд ли тебе поверит, особенно если мы скажем, как ты нежно держал за руку эту якобы сестру.
— По-обычному я ее держал! Может, еще скажешь, что я ее нежно целовал?
— О, хорошая мысль!
— Да вы что, обалдели обе?
— Нет, нам просто очень надо на кладбище, — честно ответила Никитина.
— Езжайте днем на автобусе!
— Но нам нужно ночью и именно сегодня.
— Зачем вам ночью в такое милое местечко?
— Объяснять долго, к тому же ты все равно не поверишь. Так что приезжай к одиннадцати к моему подъезду, мы тебя будем ждать.
— Но… но…
— А то сейчас позвоним Диане и все расскажем!
— Я протестую, это шантаж!
— Протест отклоняется.
— Никитина, Ирка где?
— Здесь, рядом со мной.
— Дай ей трубку.
— На, — протянула мне Маша трубку, — он хочет поговорить с тобой.
— Я слушаю.
— Ира, Машка белены объелась, она уверяет, что вам…
— Да, нам надо этой ночью на кладбище.
— И ты туда же!
— Денис, тебе трудно помочь своим одноклассникам? Мы-то всегда тебе помогали на контрольных. И… ты ведь не хочешь испортить отношения с Красновой?
— Достали! Ладно, отвезу вас на кладбище, — сдался Сергеев.
— Отвезешь и привезешь, — выхватила трубку Никитина.
— Так вас еще обратно везти?
— Конечно! Как же мы оттуда выберемся ночью?
— Вы с Чернышевой к психиатру с этой просьбой не обращались?
— Я сейчас к Диане обращусь, — снова пригрозила Мария.
— Ладно, я вас закину туда вечером, а после двенадцати, то есть под утро, заберу. Согласны? — предложил попавший в нашу ловушку Денис.
— Что значит «под утро»? Под утро нас не устраивает!
— Тогда ищите себе на обратный путь другого шофера!
— А в чем дело? Неужели так сложно пробыть э-э… часик с нами на кладбище?
— Слушай, Никитина, я не знаю, что вам с Чернышевой нужно на кладбище ночью, ритуальные танцы вы там собрались устраивать или кого-то в жертву приносить, но знаю точно: если в полночь мои предки не увидят мотоцикл в гараже, а меня дома, то на кладбище рискую отправиться я и уже в гробике. Поэтому если вам так приспичило, то я закину вас туда между десятью и одиннадцатью, а заберу после трех.
— Ясно. Ждем тебя в десять. Только лучше подъезжай не к подъезду, а к аптеке. И… позвони Красновой, она тебя весь день прождала.
Итак, самый главный вопрос был решен, теперь оставались мелочи: сделать так, чтобы родители не заметили нашего отсутствия в десять вечера, и позаботиться о безопасности Машкиной квартиры в ночное время, ведь открытое окно на первом этаже — слишком большой соблазн для воров.
С первой проблемой мы поступили так: как только Машины родители пришли домой с работы, мы обе начали жаловаться на головную боль и слабость, стали зевать и уверять, что перегрелись днем, ужасно устали. Демонстративно выпив глюконат кальция под видом анальгина, Маша заявила, что мы просто валимся с ног и, наверное, уже сейчас (в полдевятого!) ляжем спать. Ее мама вытаращила на нас глаза, ощупала наши лбы и немного успокоилась оттого, что они холодные. В итоге мы с Манюней залегли на ее диване.
Вопрос с окном пока оставался открытым.
В девять часов домой вернулся Даниил. На его коленке красовалась ссадина.
— Эй, поди сюда, дело есть! — позвала братца к себе в комнату Маша, когда тот уже прослушал все то, что ему хотели сказать родители, и был свободен.
— Чего? — с недоверием косясь на сестру, спросил юный искатель приключений, остановившись в коридоре.
— Ну, иди же быстрее, — шепотом поторопила его Никитина.
Даниил зашел к нам и, увидев разобранный диван, тут же спросил:
— А че случилось-то? Вы заболели? Заразны?
— Нет, не заболели и не заразны. Меня интересует вот какой вопрос…
— Если ты хочешь знать про свои колготки, то я сейчас все объясню.
— А что с моими колготками? — удивилась Маша.
— А ты еще не в курсе?
— Нет.
— Ладно, когда обнаружишь — зови, я тогда и объясню, — заявил Даниил и хотел было уйти.
— Э-э, стой, — удержала его я, — мы тебя не из-за колготок позвали.
— А к поломанной расческе я вообще никакого отношения не имею.
— Ты сломал мою расческу? — закричала Никитина. — Да я тебе сейчас шею сломаю, разгильдяй охламоновый!
Даниил схватился за ручку двери, намереваясь выскочить в коридор, но я опять удержала его.