– И на кой черт тебе сдался этот Максим? – вздохнула я. – Забудь его. Найди себе другого.
– Нет!
– Вот упрямая… Слушай, а от меня-то тебе чего надо?
– Сходи со мной на кладбище.
– На кладбище? Ни за что! Не хочу я идти на кладбище.
– Ну, Ирочка, ну, пожалуйста…
– Нет.
– Там же совсем не страшно. Пойдем, подышим воздухом, погуляем.
– А в морг мне с тобой не прогуляться? – зевая, спросила я.
– Ах, ты так! И еще лучшая подруга… Прошу тебя о такой мелочи! Вот сама влюбишься, понадобится тебе моя помощь, я так же поступлю! – ныла Никитина. – Как на дискотеку идти, так пожалуйста, а как помочь, так нет тебя. Эгоистка, лежишь себе в теплой постельке, и на подругу тебе наплевать…
– И вовсе я не в теплой постельке лежу, – перебила ее я.
– А где?
– На холодном полу сижу.
– Ну, так подымись.
– Не могу. Ноги еще не проснулись.
– Ну, Ирочка, – снова завела жалобно Маша. – Ну, сходи со мной…
– Нет, – снова отказалась я, но уже менее уверенно.
– Чернышева, я тебе этого не прощу! – произнесла Никитина угрожающим тоном. – Если Макс меня не полюбит, я повешусь и записку напишу: «В моей смерти винить Иру…»
– В завещании не забудь упомянуть.
– И буду являться к тебе по ночам. Ирка, вот если бы тебе надо было пойти на кладбище, я бы с тобой сходила. Неужели не можешь сделать малюсенькое одолжение лучшей подруге? В общем, поторопись, автобус без пяти восемь.
– Постой, я ведь еще не согласилась.
– Ах, да я давно знаю, что ты самый хороший человек на свете!.
– Подлиза, умеешь же ты…
– Все. Я за тобой зайду. Пока!
Послышались короткие гудки. Я со вздохом опустила трубку на рычаг и пошла в ванную – собираться.
Мы вышли из автобуса и побрели к кладбищенским воротам.
– А откуда Байкова знает, как надо привораживать? – спросила я. – Она что, увлеклась оккультными науками?
– Нет. Просто я вчера пошла к бабушке и в лифте встретила Светку. Они же в одном подъезде живут. Байкова мне рассказала, что ее подруга приворожила к себе парня, и теперь он за ней ходит как привязанный, ни на кого, кроме нее, не смотрит. Я, естественно, заинтересовалась, мы зашли к Свете и позвонили той подруге, обо всем расспросили.
– Ладно, Маш, бери землю с ближайшей могилы, и идем отсюда, – сказала я, пройдя несколько шагов по кладбищенской аллее.
– А с первой попавшейся нельзя.
– Почему это?
– Землю мне надо взять с той могилы, где похоронена какая-нибудь Мария, и с той, где похоронен какой-нибудь Максим.
Мы принялись за поиски.
– Иванова Мария Агафоновна тысяча девятьсот седьмого года рождения тебя устроит? – спросила я, разглядев надпись на памятнике.
– Да хоть какого она года рождения, – отозвалась Никитина, вынимая из своего рюкзачка целлофановый пакетик.
Я наблюдала за тем, как подружка нагребает горсть земли с могилы, и подумала: да, видно, здорово Машка втрескалась в Трофимова, раз пришла ради него на кладбище, да еще собирается нести отсюда домой землю. Я уже много лет дружу с ней, а потому прекрасно знаю: человек она очень впечатлительный и всегда до ужаса боялась того, что связано с загробным миром. Когда мы с девчонками однажды решили вызвать духов Петра Первого и Пиковой дамы, она в панике уговаривала нас не делать этого и в конце концов убежала на улицу. Правда, ни царь Петр, ни дама с нами общаться не пожелали: блюдце по-хамски металось по кругу, а по лестнице, изображенной губной помадой на зеркале, так никто и не прошел. А еще я помню, как мы с ней были в лагере и там вечерами рассказывали страшные истории. Так вот ее, бедную, потом замучили кошмары. Каждую ночь ей снились всякие черти, упыри, скелеты, тянущие к ней руки, барабашки с красными глазами, летающие гробы с вылезающими из них покойниками.
– Теперь давай искать Максима, – сказала Никитина, завязывая первый пакет.
Мы снова начали бродить среди крестов и надгробий. Кто нам только не попадался – от Ивана до Арнольда, а вот Максима не было. Пришлось идти на другой конец кладбища.
Было пасмурно. Небо становилось все темнее и темнее, ветер усилился. Вдруг один из крестов упал прямо перед Машей. Мы остановились. Никитина растерянно посмотрела на меня.
– Давай поставим его обратно, – предложила я.
Маша взялась за верхушку, я за перекладину, и мы вернули крест в вертикальное положение. Но тот никак не желал стоять самостоятельно.
– Наверное, его надо как-то укрепить, – задумалась я.
– Может, кирпичами?
– А где ты их здесь возьмешь?
– Я видела, у ворот валялось несколько. Давай я сбегаю, – предложила Никитина и, не дожидаясь моего согласия, помчалась по дорожке.