– Честно говоря, не до того было, – призналась мама, – все впопыхах, но банки надо выбросить. Вот, кстати, ты этим и займись. На улице, неподалеку, мусорный контейнер, туда и отнесешь.
Таскать пыльные банки с непонятным содержимым Ване совсем не хотелось. Но деваться некуда, он молча кивнул и отправился в сарай за тележкой.
Она нашлась среди прочего хлама в углу, но прежде чем ею воспользоваться, пришлось повозиться с ремонтом. Кое-как починив тележку, Ваня покатил ее к подвалу.
Он снова спустился по выщербленным ступеням, подошел к нише с полками и только хотел взяться за банки, как погас свет.
Ваня не испугался, но замер, потому что тьма была непроницаемая. Надо было выбраться наверх, взять фонарик и поменять лампочку. Но выбраться можно было только на ощупь.
Ваня помнил – выход прямо за его спиной. Если двигаться вдоль стены, то наткнешься на ступеньки. Люк откинут, так что у лестницы должно быть светлее. Он протянул руку, стараясь нащупать стену, но его ладонь провалилась в пустоту, Ваня качнулся вперед и чуть не полетел куда-то вниз, чудом устояв на ногах.
Он лихорадочно зашарил вокруг – ничего! Его окатило волной паники, он присел на корточки и попытался на ощупь определить, где обрыв.
Под ногами оказался лишь крохотный островок и зияющая пустота со всех сторон.
– Где я? – прошептал он одними губами. На него дохнуло холодной сыростью, и где-то далеко внизу он услышал раскатистый рев, как будто здесь, в старинном подвале, земля разверзлась и погрузилась в пучину великого океана. – Мама, – еле слышно позвал Ваня, понимая, что никто не услышит его.
Поднялся ветер, хлестнул в лицо ледяными брызгами. Ваня съежился, стараясь не шевелиться, чтоб не упасть со своего утеса в бушующую бездну.
Он слышал, как гулко билось в груди его сердце, или это волны сотрясали каменный утес, стремясь обрушить его вместе с Ваней в пучину.
– Иди к нам, – звали голоса в стонущем ветре. – Сделай шаг! – требовали они.
Ваня закрыл голову руками, зажал уши, чтобы не слышать.
– Ваня! – вдруг раздался мамин голос. Он вздрогнул и открыл глаза. Мама стояла на верхней ступеньке, луч фонарика шарил по полу и стенам.
– Мам! – крикнул он, срываясь с места. В два прыжка он очутился рядом с ней и спасительным фонариком.
– Что тут у тебя? – озабоченно спросила она.
– Лампочка перегорела, – выдохнул он с облегчением.
Мама пощелкала выключателем:
– Да, действительно… Придется в магазин сходить.
А свет возьми да и зажгись.
– Надо же, – пробормотала мама, – наверно, что-то с проводкой. Надо сказать ремонтникам.
«Что это со мной было?» – думал Ваня, нагружая банками тележку, и не находил ответа. Он перетаскал банки на помойку без приключений. Свет в подвале больше ни разу не погас, но с фонариком Ваня не расставался.
Глава 2
Над бездной
Покончив с банками, Ваня набрал воды из колодца, ополоснулся и вернулся в дом.
– Люся, Люсенька, – причитала мама, бегая из комнаты в комнату, – да где же она?! – непонятно к кому обратилась мама, налетев на угол печки, в сердцах шлепнула печь ладонью и с грохотом отодвинула закопченную крышку, заглянула зачем-то в черное устье. – Да где же этот ребенок? – пробормотала расстроенно, закружилась по кухне, наткнулась на неподвижного Ваню, воскликнула гневно: – А ты чего стоишь?!
– А че делать-то? – недовольно переспросил он.
– Как это что делать?! – возмутилась мама. – Ты что, не понимаешь? Ребенок пропал! Сестра твоя, между прочим!
Ваня переступил с ноги на ногу и уставился на носки своих кроссовок:
– Да никуда она не пропала, прячется…
Двухлетняя Люська действительно обладала великим даром исчезать, казалось бы, на ровном месте, ее даже в городской квартире обычно искали всей семьей и находили только тогда, когда она сама хотела.
– Иван, немедленно найди сестру! – строго приказала раскрасневшаяся от безрезультатных поисков мама. И забормотала себе под нос. – Невозможно… невероятно… в чужом доме… такое равнодушие…
Ваня пожал плечами и начал методично осматривать все углы, закутки и закоулки пока еще совсем незнакомого помещения.
В комнатах витал прозрачный сумрак, он скапливался в углах, прятался под старым диваном, копился в древних шкафах и комодах. Вся эта рухлядь осталась от прежних владельцев и годилась разве что на свалку, но мама ни за что не соглашалась выбросить ни один ветхий табурет, с придыханием называя рассохшийся хлам «антиквариатом». В мебели, а уж тем более в антикварной, Ваня ничего не понимал, да и не собирался понимать. «Дрова – они и есть дрова», – вынес свой вердикт отец, окидывая взглядом нечаянное «богатство». Но спорить с мамой не стал. Себе дороже.
Ваня вздохнул и, согнувшись, заглянул под старинную металлическую кровать с провисшей сеткой. Под кроватью никого не было, но в тот самый момент, когда Ваня осматривал подкроватное пространство, он почувствовал в комнате какое-то движение, даже не движение, а присутствие, как будто тень качнулась или сквозняк пробежал…
Ваня обернулся мгновенно, почти молниеносно, между прочим, он очень гордился этой своей способностью, именно благодаря ей он умел выследить не только проказливую сестрицу, но и, например, поймать муху на лету.
Никого.
Но пожелтевшая тюлевая занавеска на окне колыхнулась, и чуть заметно покачнулась дверная створка.
У Вани екнуло где-то под горлом. Он замер, не смея шевельнуться, застыл, даже дышать перестал.
Ничего! Ни одного движения…
Вдруг хлопнула незакрытая форточка, и зажужжала, забилась в тусклое оконное стекло залетная муха.
Ваня даже плюнул от охватившей его злости.
– Иван! Ты нашел сестру? – крикнула мама из недр дома.
– Сейчас! – отозвался он, поднялся с пола, осмотрел рассохшийся шкаф, перешел в соседнюю комнату, но ни под столом, ни за комодом, ни под диваном Люськи не было. Мама гремела чем-то в сенях и восклицала что-то восторженное.
Ваня перебрался на кухню, проверил печь и за печью. Заглянул под лавку.
– Люська! – позвал он.
И снова кто-то пробежал за спиной, легкий и быстрый, и не просто пробежал, а хихикнул так тихо и ехидно.
На этот раз Ваня успел заметить что-то черное, метнувшееся в угол. Ваня не раздумывая бросился за ним и чуть не свалился, стукнувшись лбом о низкую деревянную дверцу, неизвестно откуда появившуюся в неглубокой нише.
Он притормозил, потер лоб с быстро надувшейся шишкой.
– Ну конечно! – сам себе сказал он. – Эта мелкая девчонка спряталась в чулане!
Он толкнул дверцу, та поддалась легко, распахнулась, и в образовавшийся проем потянуло холодом. Ваня заглянул – темень, хоть глаз выколи. Пошарил по стене, нащупал выключатель, зажег свет и быстро спустился вниз по каменным ступеням.
– Ничего себе! – Он вновь очутился в подвале. Еще один вход? Почему бы и нет. С этим надо будет разобраться, но сначала отыскать сестру:
– Люська! Вылезай, я тебя нашел!
Он оглядел нишу и полки, откуда он совсем недавно перетаскивал запасы прежних хозяев.
– Люсенька, – ласково позвал он, – я не буду ругаться, выходи, я тебя вижу, – соврал Ваня.
В углу завозилось и хихикнуло.
– А, вот ты где! – воскликнул он торжествующе и, одним прыжком добравшись до огромной бочки, заглянул в нее.
На дне сидела Люська, она смотрела на Ваню блестящими глазами и тараторила:
– Кися, кися! Кись!
– Как ты туда забралась? – удивился брат. Чтоб достать ее, пришлось положить бочку на бок. Он вытащил Люську, довольную и ничуть не испуганную.
У стены стояла деревянная лестница, видимо, специально для того, чтобы можно было достать до верхних полок. Теоретически Люська могла с ее помощью подняться, но потом что? Прыгнула в бочку? Для нее слишком высоко, она расшиблась бы.
– Кись! – не унималась Люська, показывая пальчиком в темный угол, и снова Ване почудилось, будто он видит кого-то, или, точнее, этот кто-то сверлит его пронзительным взглядом.