– Да с вами я, с вами, – пробурчал Петька. Он доел апельсин и выбросил шкурки за окно.
Снизу раздался угрожающий вопль: там убирался девятый класс, и шкурки буквально свалились ему на голову. Такая наглость прощается редко. Мгновенно сориентировавшись, что может последовать за этим воплем, Хитров с Мокренко выскочили из кабинета...
– Ну и где же та могила? Улетучилась? – Скрестив на груди руки, Анька насмешливо наблюдала за Хитровым.
– Говорю вам, она была где-то тут, – растерянно пробормотал Филька.
Уже двадцать минут он безуспешно топтался вокруг мраморной плакальщицы, напугавшей его ночью. Мокренко с Анькой ходили следом, отпуская едкие замечания.
Пытаясь вспомнить, как он шел при лунном свете, Хитров вновь вернулся к обелиску и, убедившись по надписи, что он тот самый, пошел вдоль него, направляясь к окраине кладбища. Сохранившиеся на памятниках и крестах даты становились все менее древними: 1900 год, 1903-й... То и дело Филька возвращался, подозрительно оглядывая каждую могилу.
– Ну все! С меня хватит! – Анька сердито остановилась. – Мы уже все кладбище обошли! С тебя три желания, Хитров!
Филька хотел возразить, но в этот миг Мокренко громко взвизгнул. Обернувшись, ребята увидели, что Петька, неосторожно наступивший на одну из могил, провалился в землю почти до колена и теперь, ругаясь, высвобождает ногу.
Выдернув ее, он отступил назад и стал отряхиваться.
– Блин, размокло все! – крикнул он плаксиво. – Едва ботинок там не оставил!
Филька присел на корточки и ощупал рыхлую землю внутри оградки.
– Вот она, та самая могила! Только теперь она зарыта! А вот и мой след отпечатался у дерева! Ну что, теперь поверила? – крикнул он.
Анька ничего не ответила. Все было слишком серьезно, чтобы вспоминать о споре.
– Похоже, совсем свежая! – сказала она, разглядывая холмик. – Вот так штука: сама свежая, а надгробие старое.
– Да говорю же вам, ночью я сюда провалился! Знаю даже, какой тканью гроб обит!
Осторожно обойдя оградку, Анька оказалась у большого шероховатого камня, служившего надгробием.
– Ну что там? – крикнул Петька. Он все еще прыгал на одной ноге, держа другую ногу на весу и вытряхивая из ботинка землю.
Анька ответила не сразу.
– Сами прочитайте...
Филька подошел. За ним, обувшись, прихромал и Мокренко. За прошедшее столетие надпись успела уже немного стереться, но все еще хорошо читалась.
– «1906. Для многих ты был смертью, теперь же смерть сама к тебе пришла...» – прочитал вслух Филька. – И все? Больше там ничего нет?
– Есть. Тут еще одно слово. Отгадка на эту загадку... – таинственно сказала Анька.
Хитров заметил, что ее щека, обращенная к нему, побледнела.
– Какое слово?
– А вам еще не ясно? Я же сказала, что это отгадка.
– Гробовщик?
– Хуже, – негромко проговорила Анька. – Думай, о ком можно сказать: «Для многих ты был смертью...»
– Палач?
– Да, тут написано «палач».
– И эта могила ночью была пустой... Сюда я провалился и отсюда взял черную простыню... – тихо произнес Филька.
В школу они возвращались понурые. Все трое думали об одном и том же: о жутком мертвеце, который некогда был палачом, а теперь ночью выходил из могилы.
«Что было бы, если бы он вернулся, пока я оттуда еще не вылез?» – с дрожью думал Филька.
– Ну уж нет! Я туда больше не сунусь. У меня здоровье слабое, – вслух размышлял Петька.
Он машинально достал из кармана бутерброд с колбасой и открыл было рот, но прежде решил полюбоваться тем, что собирается съесть. Неожиданно он заорал и швырнул его на землю. По колбасе ползали точно такие же белые слизняки, как те, что Филька видел ночью на крышке гроба.
– Откуда они здесь взялись? – брезгливо крикнул Петька, топча их ногами.
– Оттуда и взялись, – мрачно пояснил Хитров.
Подходя к школе, они еще издали услышали взволнованные голоса. Гудел девятый «Б», убиравшийся под окнами. Их классный руководитель химик Пупырышкин ходил недовольный, высоко, по своей обычной привычке, вскидывая худые коленки.
– Где Усачев и Стулов? Не возвращались?
– Не-а... Вроде в школу побежали.
– Домой не уходили, ханурики?
– Да нет, вот их сумки валяются. Как бы они без сумок ушли?
– Вернутся – немедленно ко мне! Я им устрою! Будут знать, как сачковать!
Поднявшись в кабинет, где они оставляли свои рюкзаки, друзья обнаружили там большой погром. Парты были сдвинуты, ведро для мытья полов перевернуто и стояло в грязной, его же содержимым образованной луже. В той же луже Филька обнаружил и свой рюкзак, носивший явные следы чьих-то ботинок. Рюкзак Мокренко, выпотрошенный, валялся возле учительского стола. Все съестные припасы оттуда исчезли, а термос с чаем был перевернут.