– Кто прийти?
– Рыцарь. Он первым появляется. А потом уже все остальное.
Ярость накрыла мгновенно. Кулаки сжались сами собой. Виталик был слишком расслаблен, чтобы заметить Катькино движение. Она ударила его двумя руками в грудь, врезала по плечу, отбила пальцы о кости, которые неожиданно хорошо прощупались сквозь тонкую куртку. А потом расправленной ладонью нацелилась в лицо. Но тут Виталик уже успел прийти в себя. Уклонился. Катьку повело в сторону. Но второй замах она наметила лучше. Ногти прошлись по щеке.
Виталик отбежал. Схватился за царапины.
– Ничего себе! – вскрикивал он, пятясь. – Везука! Чуть глаз не выцарапала. Во везука! Не попала.
– Я тебя сейчас задушу! – визжала Катька, собираясь кинуться снова. Но Виталик прыгал вокруг, не подпуская близко. – Убью! Убью! Гад! Как вы могли! Предатели! Я чуть под трамвай не попала! Меня теперь Рыцарь преследует! Он меня убьет! А всё вы!
Орала она от души, поэтому зрители собрались быстро. И даже окна ближайших домов стали открываться.
Катька всего этого не замечала, трясла головой и стучала ногами.
– Предатель! Сейчас пойду и закажу тебе смерть!
Виталик сразу перестал улыбаться и попятился.
– А чего я-то? Я предупредил… – пробормотал он и мелкой рысцой побежал прочь. – Везука, – шептал он себе под нос, касаясь царапин. – А могла и глаз задеть. Промазала.
Первым желанием Катьки было, конечно, отправиться обратно на кладбище и всем, всем без исключения Димам, Сашам и Юрам пожелать смерти страшной и мучительной. А Шузу так в извращенной форме. От учебника математики, например. Или от упавшего на голову аквариума.
Она растолкала зрителей, сделала шаг к кладбищу. В правой кроссовке хлюпнуло, в левой ноге стрельнуло болью.
Остановилась. Поискала глазами.
Виталик сбежал.
А у нее к нему столько вопросов…
Катька развернулась и, стараясь не замечать ехидные смешки и обидные замечания, побрела домой.
Надо, конечно, поймать этого Виталика и обо всем расспросить подробно. Что с ней теперь будет? Как из всего этого выбираться?
Катька вдруг выпрямилась, прислушиваясь к себе. А с чего она вдруг стала такой доверчивой? Парень на класс старше сказал, что все «волшебники» обречены, и она поверила. Хотя вчера долговязый утверждал, что она везучая. И в это она тоже верила. А почему не поверить – вчера она и правда была везучей. Контрольную написала, Шуза нашла, в тренерской ей все объяснили и даже желание с литераторшей успела написать. Черного Рыцаря увидела. Если Катьке суждено было помереть, то вчера для этого было самое время. Трамвай проехал, как на заказ. Но от трамвая она спаслась. Повезло? Или трамвай был не для нее?
Катька опомнилась и пошла дальше. Заметила, что прижимает руки к груди, заставила их упасть вдоль тела.
Что там говорили мелкие? Одному ночные кошмары жить не дают, у другого бабка умерла. Старая, правда, но все равно – может быть, совпадение, а может, и нет. Значит, проклятье распространяется не только на тебя, но и на других.
Сразу вспомнилась сумасшедшая ворона, испугавшая маму. А что папа? Он уехал на работу рано утром. У них сейчас горячее время – дом сдают. А на стройке – и кирпич может упасть, и трос в подъемнике оборваться, и доска шальная прилететь.
– Папа! – заорала Катька в телефонную трубку. – Ты как?
– Дочь? – Голос папы был по-деловому холоден. – Дома все хорошо? Что мама?
А что мама?
Катька замерла. С мамой что-то случилось?
Выдохнула. Спокойно! С мамой ничего не случилось. Папа просто спрашивает.
– А у тебя как? – шепотом спросила Катька.
– Дочь? – В папином голосе появилась тревога. – Ты заболела? У мамы все хорошо?
Тут Катька решила, что она точно заболела. Голова звенит, горло першит, колени подламываются, ссадины ноют.
– Папа, ты когда дома будешь? – жалобно спросила Катька.
– Поздно, – отрезал отец. – Пускай мне мама позвонит.
И дал отбой.
Руки тряслись. Никогда Катька такого не видела. Напрягала пальцы, и они начинали ходить ходуном. Телефон не сразу попал в карман. Но как только он там оказался, по всему телу пошла вибрация. От ужаса Катька покрылась холодным потом. Но это был всего лишь звонок. Наверное, мама. Папа успел с ней поговорить.
Но это была не мама.
Это была Ириска.
– Ты представляешь! – неслась она, пропуская приветствие и вопрос, удобно ли Катьке сейчас говорить. – Наша литераторша замуж выходит и уезжает. Она вообще нас бросает, а вместо нее дают другого препода.