В первый раз я увидел его, когда бросал мяч в стену школы. Был тёплый летний вечер. Солнце уже село, и на небе одна за другой появлялись первые звёзды – так медленно, что вы могли бы их посчитать, – но было ещё достаточно светло, чтобы тренироваться.
У меня было ужасное настроение. Мы проиграли нашу первую игру, и всё из-за меня. Во-первых, я промахнулся, когда база была занята. А во-вторых, пропустил лёгкий удар. Когда мне, наконец, удалось завладеть мячом, я сделал слишком короткий бросок, и в результате другая команда получила четыре очка. Когда мы, наконец, убрались с поля, счёт был 12: 5.
– Молодец, Барнс! – пробормотал Трэвис O’Нил.
Судя по его нахмуренному лицу, было совершенно ясно, кого он винил в поражении. Не себя, лучше всех отбивавшего мячи, а меня – Адама Барнса, первоклассного растяпу, чемпиона по промахам и абсолютного придурка.
И злился не только Трэвис. На меня ополчились все. На меня орал тренер, орали папа и миссис О’Нил. Мои друзья так рассердились, что не хотели даже со мной разговаривать. Я стал всеобщим врагом номер один. В старину меня бы измазали дёгтем, обваляли в перьях и изгнали из Калвертвилла.
И вот теперь я в одиночестве бил мячом о кирпичную стену, промазывал чаще, чем ловил, с трудом сдерживал слёзы и повторял, что скоро люди забудут про случившееся сегодня. Всего лишь одна игра, что тут такого? Лето ещё не закончилось. Я обязательно буду играть лучше.
Разозлившись на себя, я с силой швырнул мяч, и он отлетел от стены. Я подпрыгнул, почувствовал, как он скользнул по моей перчатке, и пролетел мимо. Когда я повернулся, то увидел рыжеволосого мальчишку, который широко улыбался мне.
– Ты не это ищешь? – Он швырнул мне мяч, но, вместо того чтобы его поймать, я пригнулся. Как и Трэвис, этот парень знал, как швырнуть мяч так, чтобы даже через перчатку вам обожгло руку от боли.
Я ожидал, что он засмеётся (Трэвис бы так и сделал), а он просто стоял и смотрел на меня. Ему было примерно столько же лет, сколько и мне, одиннадцать или около того, и он был худым и маленьким. Я его никогда прежде не видел.
– Так ты собираешься искать мяч или нет? – спросил он.
Я нашёл мяч в высокой траве и снова повернулся к мальчишке. Он постукивал кулаком по бейсбольной перчатке. Она была старая, наверное, из натуральной кожи. У него за спиной стоял велосипед с толстыми бесшумными шинами. Неудивительно, что я его не услышал.
– Бросай его сюда, – сказал мальчик.
Я швырнул мяч, и он поймал его так же легко, как лягушка ловит муху. Он даже не сдвинулся с места. Просто выбросил руку, и мяч упал ему в ладонь. Шлёп!
Во второй раз он бросил мяч аккуратнее. Когда я его поймал, мальчик одобрительно посмотрел на меня. В сумерках мы перебрасывали мяч туда-сюда. Иногда я промазывал, иногда делал плохой бросок, и мяч не долетал или пролетал мимо, но в большинстве случаев мальчик его ловил. Он делал это с тем же изяществом, что и Трэвис, и каждое его движение выглядело непринуждённым.
Когда слишком стемнело и мяч стало плохо видно, мы уселись на ступеньках школы. В ветках клёна стрекотали цикады, как будто ученики, повторявшие урок: они монотонно жужжали, то останавливаясь, то начиная сначала.
Я украдкой взглянул на рыжеволосого мальчика, но он смотрел на клён, как будто пытался рассчитать его высоту.
Наверное, он заметил, что я за ним наблюдаю, потому что повернулся ко мне и задал странный вопрос:
– Давно здесь это дерево?
Я задумался.
– Около тридцати лет.
– Так долго? – Мальчик недоверчиво посмотрел на меня.
Неужели я посчитал неправильно? Кроме бейсбола, я плохо успевал по математике, но вряд ли мог так сильно ошибиться.
– Его посадили, когда папа учился в шестом классе, – сказал я. – Не помню, в честь чего.
Ветерок зашевелил листья клёна, как будто девочки начали перешёптываться в заднем ряду. Мальчик поднял голову и прислушался.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Адам Барнс, – ответил я, и он кивнул, как будто это был правильный ответ.
– Я Чарльз, – сказал он.
– Ты недавно в городе?
Он покачал головой:
– Нет, я здесь уже какое-то время.
Это меня удивило. Калвертвилл был маленьким городком, но я никогда раньше не видел Чарльза.
Наверное, он догадался, о чём я думаю, и добавил:
– Обычно я держусь особняком.
Прежде чем я успел придумать другой вопрос, Чарльз спросил:
– Ты здесь каждый вечер играешь?
– Я бы не назвал это игрой, – ответил я. – В этом году у нашей бейсбольной команды появился новый тренер. Мистер Штоль очень строгий. Он постоянно на меня орёт и говорит, что я не стараюсь. Я всё время роняю мяч, не могу сделать нормальный бросок, не могу отбить. Сегодня была наша первая игра, и мы проиграли. Все говорят, что это я виноват.