Леча девочку-птицу, Олька боялась, что та улетит навсегда, когда выздоровеет. Но и очень хотела этого. Старательно одно за другим она прилаживала к ранке розовые легкие перышки. Киа была похожа на ангела, но только совсем не могла говорить.
– Знаешь, Киа, – пыталась объяснить ей Олька, – люди на земле давно ищут птицу счастья. Думают, что она синяя. Глупые, правда?
Киа улыбалась, как будто понимала Ольку.
– И знаешь, почему они глупые? Потому что, если вдруг в жизни кому-то посчастливится увидеть птицу счастья, совсем не надо просить у нее что-то. Ведь это уже счастье – просто увидеть ее. Правда?
– Киа! – отвечала Киа.
На четвертое утро к берегу приблизилась стая прекрасных розовых птиц. Они отчаянно кричали. И Ольке угадывался в их крике настойчивый зов:
– Киа! Киа!
Встрепенулась кудрявая светлая головка девочки. Ясный синий взгляд ее неуверенно устремился к облакам.
– Ну же! Киа! Лети! Лети! – воскликнула Олька. – Лети, как Оля!
И побежала по берегу, показывая руками, как надо махать крыльями.
Киа поднялась, расправила перышки, из которых образовался большой светлый веер. Она разбежалась, оттолкнулась от земли крохотными ножками, взмахнула крыльями и поднялась в воздух, тут же затерявшись среди других птиц.
Стая сделала большой круг. Олька стояла и восхищенно махала им вслед. Таких красивых птиц она никогда не видела. Ей снова казалось, что она понимает пернатых, потому что теперь одна из них старательно выводила:
– Оллль. Ля! Оллль. Ля!
До Москвы Олька добиралась автостопом целый месяц, потому что на самолет не хватило денег. И все время думала о том, как там Киа…
Потом прошла осень. Наступила зима. Олька старательно училась. Она теперь точно знала, что людей-птиц не бывает. И быть не может в принципе. Она подробно изучила строение скелета и знала, что кости у птиц полые, поэтому и легкие. И то, что она видела собственными глазами, – возможно, было просто бредом, ее воображением. Иногда Олька забиралась на крышу и смотрела на отражение неба в луже, которая никогда не сохла. Переполненная знаниями, она уже не мечтала о полете.
Настала весна. А потом лето. На утро самой короткой ночи, когда огромный город еще спал, розовый блик коснулся нежными лучами самых верхних окон многоэтажных человечьих гнезд, и Олька проснулась от странной песни. Создавалось впечатление, что ее поет целая стая.
– Киа! Здесь Киа! – метнулась она к окну.
Над серой Москвой показалось огромное живое облако. Это тысячи розовых редких птиц заслонили трепещущими крыльями небо. Такого чуда никто и никогда не видел в этих местах. Не увидел и в это утро. Потому что город спал.
Сердце Ольки забилось от счастья, ведь в птичьей песне она ясно услышала слова:
– Оль. Ля! Оль. Ля! Лети, как Ки. А!
Олька протянула руки к небу и… вдруг вспомнила о том, что не умеет летать. И сказок на свете не бывает.
Девочка долго стояла и махала руками. Но не пыталась оттолкнуться от пола. Она улыбалась. А из глаз ее текли слезы.
Когда птицы улетели, на подоконнике она нашла маленькое розовое перышко. Подарок от Киа. Олька взяла его на ладонь, потрогала легкие пушинки. Убедилась – настоящие!
9. Горячая снежинка
Тройку лучшей белой шерсти, нисколько не портившую идеальное телосложение, белый шелковый галстук, аккуратно подстриженную седую бородку – жестко и требовательно оглядели голубые глаза, потом остановились на собственных зрачках.
Глубокий неудовлетворенный вздох. Зеркало не пускало. Пришлось «сделать лицо попроще». С трудом, но улыбнуться. И войти с поклоном к себе, только отраженному слева направо.
Говорят, хозяин этого заведения специально придумал Зеркало, чтобы извратить действительность. И посетители, поклонившись себе-наоборот, тем самым подписывали «негласное соглашение», что принимают условия того, что в добре есть часть зла. А в зле – добра.
– Делайте ставки, Господа! К нам пожаловал сам Бо!
– Делайте ставки, Господа!..
В бильярдной все было классически по-мужски. Сигаретный дым, уходящий вопросами в потолок. Кружки с напитками. Столики. Бар. Официантки – обнаженные девочки с пустыми глазами… Но сам бильярдный стол отличался необычными на вид зеркальными многогранными шарами. Кроме того – партнеры могли наблюдать игру друг друга в огромные, с человеческий рост, экраны и на панели видеть результаты меняющейся ситуации в зависимости от их ставок.
Над баром висел лозунг для непосвященных: «Каким бы ни был твой выбор – это твой выбор!»
Бо, не обращая внимания на почтительные взгляды со всех сторон, уверенно прошел к любимому столу. Отметил, что сукно к его приходу выстелили новое, спокойно-зеленое. Главное – чистое! Не удержался, погладил рукой.