– Мерзавец, – проронил адмирал и задвинул дверь.
Я смотрел, как подручные моего покупателя укрепляют статую на платформе гигантского полуприцепа. Даже по их виду можно было понять, что это бандиты. Но они все делали правильно, поэтому я просто стоял и ждал.
Когда они закончили, старший из двоих мужиков достал сотовый, позвонил и, кивнув, подошел ко мне:
– Он послал. Электронный перевод. Только что.
Я достал телефон и проверил свой банковский счет. Действительно, депозит был переведен. Вся сумма, в чем никогда нельзя быть уверенным. Я хочу сказать: если человек богат, как этот чувак, то не обходится без заметных изъянов в морали. Посмотрите на меня.
– Уплачено полностью, – с обиженным видом заметил бандит. – Он так сказал!
– Разумеется, – согласился я. – Минуточку, – добавил я, вынимая маленький черный электронный блок управления и нажимая на тумблер.
– Что это такое? – нахмурившись, спросил мужик.
– Бомба. Я только что отключил ее.
Он покачал головой:
– Какая бомба?
– Та, что внутри статуи, – с широкой лучезарной улыбкой на лице ответил я.
Он вытаращил на меня глаза:
– Внутри статуи есть бомба?
Вопрос прозвучал немного по-дурацки.
– Не сомневайтесь, но проверьте. Хорошего дня!
Не дожидаясь того, что он скажет на этот счет, я сел в машину и уехал, разбогатев на пятьдесят миллионов долларов.
Но не став счастливее. По сути дела, мне было противно, я злился и дергался. Пятьдесят миллионов причин чувствовать себя прекрасно, но этого не было. Конечно, деньги – хорошая штука. И все прошло без сучка без задоринки, как я планировал. Казалось бы, улыбайся и пой веселые песни. Но я продолжал поглядывать в зеркало заднего вида и брюзжать. Почему?
Потому что. Все прошло слишком легко, а я терпеть этого не могу.
Не могу объяснить почему. Если все получается слишком легко, мне всегда кажется, что это ловушка, или что я совершил какую-то глупую ошибку, или… черт, не знаю! Просто не люблю, когда все так легко. Несмотря на сегодняшний холод, это была прогулка по чертову парку в летний день. Дело было сделано, я получил деньги, но мои нервы вибрировали, словно по ним били тупым мачете. В подобных случаях мама говорила: «Кто-то ходит по моей могиле». И прямо сейчас у меня было такое чувство, будто меня топчут все участники бостонского марафона.
Обычно я легко справлялся с подобным чувством. Но на сей раз оно не проходило. Я ехал с полчаса, размышляя о том, почему это так. Ничего не приходило на ум. Включив радио, я нашел песню «Once in a Lifetime» группы Talking Heads, которая мне очень нравилась. Однако на душе стало еще противнее, словно кто-то подкупает меня, чтобы ободрить.
Я остановился в заранее выбранном месте, чтобы сменить машину и переодеться. Это было пустынное место на проселочной дороге, надежно спрятанное за деревьями. Я и выбрал его, потому что оно было совершенно изолированным. Меня ждал здесь другой автомобиль вместе с одеждой на смену. Я отклеил от лица фальшивый шрам и снял адмиральскую форму, бросив ее на заднее сиденье машины, на которой приехал. Туда отправились также борода, шляпа, ботинки на платформе высотой четыре дюйма. Из сумки, находившейся в багажнике другой машины, я извлек банку с термитной смесью и высыпал ее содержимое на все свои вещи в первой машине.
Потом я переоделся в темно-серый костюм и коричневые оксфорды. Сшитая на заказ рубашка, шелковый галстук, золотые запонки и наручные часы «Мовадо Музеум». Поверх термитной смеси я бросил маленькую коробочку, затем сел в новую машину и вырулил на дорогу. Отъехав на полмили, я услышал за спиной приглушенное «бумм». В зеркале заднего вида я увидел, как над деревьями полыхнуло яркое сияние, и на несколько минут ощутил удовлетворение, чуть ли не счастье. Это пламя являло собой реальное завершение дела. Оно уничтожало последнюю связь с адмиралом и парнем, продавшим статую бандитам. Это был единственный способ достичь успеха. В каждом деле я добиваюсь того, чтобы никто – никто – не знал, как я выгляжу.
Начиная с личин, которые я надеваю на себя для дела. Итак, термитная смесь, взрыв первой прокатной машины и все такое. К тому времени как я выеду на I-94, не останется никаких следов. Ни единой зацепки, которую можно связать с тем, кто украл статую. И что более важно, никаких микроскопических следов моей ДНК. Не стоило даже проверять. Я проделывал это достаточно часто. Идентичность была полностью уничтожена, остался лишь пепел… Черт побери, это тоже было легко! Мне снова стало тошно, и я запаниковал.