Мария вернулась через час и утвердительно кивнула. Платон просиял, схватил бумажку с адресом, вызвал администратора и распорядился. В машину, которую определил Ларри, потащили шампанское и снедь. Платон протянул Марии один из немецких телефонных аппаратов и сказал:
– Вот... Это тебе, на три дня. По нему тебе могу звонить только я. И Ларри. И еще Федор Федорович. Вот тебе еще мой номер телефона. Если что-то неотложное, звони мне только по нему. Ларри тебе объяснит... Надо набрать восемь, потом десять, потом еще что-то. Он точно скажет. Больше ни по каким телефонам мне не звони. Считай, что меня нет. Поняла? В четверг вечером я сообщу, во сколько мне будет нужна машина в пятницу. Все, обнимаю тебя.
И Платон умчался.
Заручившись обещанием Марии свести его с запропастившимся Платоном, Марк вообще перестал давать ей проходу. Каждые полчаса он звонил Марии со всех телефонов, время от времени вызывал на собеседование в коридор, проникновенно заглядывал в глаза. Брал на жалость. Мария держалась, как партизанка. Тем более что Платон, похоже, всерьез обосновался у Фиры на все три дня. Ни одного звонка, даже по новому телефону. Сказать Марку было решительно нечего. Не может же Мария, в самом деле, сообщить ему засекреченный адрес. С Марка станется припереться туда для разговора, а Платон специально укрылся от всех, чтобы хоть немного передохнуть. Этого Платон уж точно не простит. Другое дело, если Марк случайно окажется по соседству, когда Платон будет в пятницу выходить из подъезда. Мало ли что – ехал мимо, увидел, подошел... Через некоторое время Мария сдалась и сказала Марку:
– Ладно. Только потому, что обещала. Он в четверг обещал позвонить и сказать, во сколько подавать машину.
– А куда?
– И куда – тоже, – солгала Мария. – Вот тогда и сообщу. В четверг около девяти вечера Марк позвонил Марии по внутреннему телефону и трагическим голосом сообщил:
– Я сейчас должен отъехать. На переговоры. Наверное, уже не вернусь. Как только пройдет информация, дай мне знать по мобильному. Он будет включен все время. Или сбрось на пейджер.
Платон вышел на связь ровно в полночь, спросил привычно, как дела, и, не дослушав ответа, попросил прислать машину к половине одиннадцатого. А также проинформировать Ларри и Эф-Эф.
Мария все исполнила и стала звонить Марку. Тот не отзывался – противный голос сообщал из трубки, что мобильный телефон абонента выключен или находится вне зоны обслуживания. Так оно и было на самом деле. В соответствии с давней традицией Марк, готовясь к завтрашнему решительному разговору, пошел в баню. Пейджер он оставил в пиджаке, который повесил в шкаф, а сумку с телефоном поставил на столик, рядом с пивом и едой.
Случилось так, что, когда Марк совершал свой первый заход в парную, официант нечаянно толкнул сумку, и она упала на пол. Чертыхнувшись про себя и воровато оглянувшись, официант поднял сумку и поставил на прежнее место. Конечно же, он не мог знать, что батарейка мобильника при падении отскочила и телефон благополучно выключился. А Марк обнаружил это лишь в третьем часу, когда уже было поздно что-либо изменить.
Отчаявшись добраться до Цейтлина по телефону, Мария набрала номер пейджинговой службы и сказала:
– Сообщение для абонента одиннадцать-шестнадцать. Марк Наумович, срочно позвоните в "Инфокар". Для вас есть информация.
Однако слабый писк оставшегося в шкафу пейджера не пробивался сквозь гремевшую в предбаннике музыку. Мария еще два раза посылала сообщение, но звонка Марка так и не дождалась. Она посмотрела на часы, разозлилась, снова набрала пейджинговую службу и передала новое сообщение:
– Марк Наумович, запишите адрес: Стромынка шесть, подъезд два, в половине одиннадцатого утра. Мария.
Это сообщение Марк прочел в третьем часу, когда одевался. Но он был не первым.
Профессионалы
В подвале на Пятницкой улице пахло свежемолотым кофе и трубочным табаком. Шуршащие под потолком кондиционеры выгоняли дым в темный коридор. На длинном белом столе два компьютера перемалывали информацию. Через один из них, имевший сетевую связь с базой, осуществлялся перехват информации, курсировавшей в системах пейджинговой связи. Второй же отсеивал девяносто девять процентов поступающих сообщений, оставляя только необходимое. Когда экран второго компьютера заполнялся выловленной из эфира информацией, включался принтер, и в руки к сидящему в кожаном кресле и попыхивающему трубкой человеку сползала страница с распечатанным текстом. Человек просматривал текст, кивал головой и скармливал страницу ненасытному шреддеру.
Примерно до девяти вечера принтер и шреддер работали как заведенные. Кто-то требовал немедленно прислать по факсу номера выписанных за сегодня справок-счетов. Ларри Георгиевича срочно разыскивал некто Юра. Мама просила Иру перезвонить сестре. Директорам напоминали о субботнем совещании в подмосковном филиале. Водителю Сергею приказывали немедленно подъехать в офис. Снова разыскивали водителя Сергея. Обычная суета. Ничего интересного.
После девяти принтер стал надолго замирать. Человек в кресле достал из портфеля толстый том Генри Миллера и углубился в чтение, время от времени поглядывая на голубые экраны дисплеев.
Около часа ночи второй компьютер ожил. Человек отложил книгу, подошел к столу и вгляделся в текст. Марка Наумовича срочно просили позвонить в "Инфокар". Через десять минут это же сообщение было повторено дважды. А еще через некоторое время на экране появилась новая информация.
Человек нажал кнопку на принтере, взял страницу в руки, снял телефонную трубку, набрал номер и сказал:
– Есть. Записывайте.
Гибель титана
Платон никогда и никуда не являлся вовремя. Уж кому-кому, а Марку это было доподлинно известно. Вызванная на половину одиннадцатого машина ничего ровным счетом не означала. Если к тому же принять во внимание, что рядом с Платоном находится девочка из летучего отряда Марии. Но лучше все-таки приехать заранее. Надо, надо поставить все точки над "i". Поэтому в девять часов Марк уже был на месте, вылез из своего "мерседеса" и сделал несколько шагов по замусоренному двору, чтобы размять ноги. Он закурил, сделал несколько затяжек, потом отшвырнул сигарету в сторону. После вчерашнего курить не хотелось. Болела голова, и во рту было какое-то гадостное ощущение. Марк огляделся по сторонам.