Я копаюсь в одном из стеллажей и вдруг чую рядом другой аватар, большой и лохматый. Он что-то бормочет, я — ноль внимания. Громовой кашель звучит из сабвуфера, перхает в левой и правой колонке, извергается из центрального динамика над экраном. Я поворачиваюсь.
На этом плотно сбитом существе футболка с логотипом «ХАКЕРЫ 1111». В серповидных когтях зажат ярко-розовый цилиндр. Аватара проработана куда лучше, чем Растр — качество почти диснеевское.
Ленивец говорит:
— 537 824 167 720.
— Эй! — кричу я. — Кто ты, чёрт возьми?!
Он поднимает розовый цилиндр — это банка «Джолт колы» — ко рту и пьёт.
— Где ты взял это число? — не отстаю я. — Это ведь секрет.
— Ключ под ковриком, — говорит ленивец. Потом разворачивается и уходит.
Пятнадцать минут вышли, и мне приходится размышлять над смыслом всего этого остаток смены. Затем я отлипаю от дивана, открываю парадную дверь и задираю край коврика.
И точно: под ковриком конверт. Внутри лист бумаги, на нём число в шестнадцатеричной нотации, которой пользуются компьютерщики: 0A56 7781 6BE2 2004 89FF 9001 C782 — и так далее, строк пять.
Ленивец сказал: «ключ под ковриком», — и я готов поставить горы симолеонов на то, что это число — ключ шифрования, который позволит мне посылать и получать кодированные сообщения.
Минут десять я вбиваю ключ в приставку. Появившийся Растр начинает меня донимать:
— Могу я вам чем-нибудь помочь?
К тому времени, когда я заношу последнюю, двухсот пятьдесят шестую цифру, я несколько зол на Растра и уже сказал ему пару ласковых. Но следующие его слова звучат для меня музыкой.
— Простите, я не понял, — чирикает Растр. — Пожалуйста, проверьте, подключён ли кабель: на линии какой-то шум.
На экране, как цифровой дух, материализуется вторая фигура. И это он, ленивец.
— Так кто ты такой, чёрт тебя дери? — вопрошаю я.
Ленивец глотает «Джолта», подавляет отрыжку и говорит:
— Я — Кодекс, ленивец-криптоанархист.
— Оборудование неисправно, — сообщает Растр. — Пожалуйста, свяжитесь с кабельной компанией.
— С оборудованием порядок, — говорит Кодекс, — просто я шифрую твой канал. Для кабельной компании это выглядит шумом. Как ты уже догадался, то число — твой личный ключ шифрования. Сейчас нас не подслушает ни одно государство, ни одна корпорация.
— Ну спасибо.
— На здоровье. А теперь к делу. У нас есть то, что нужно тебе. У тебя есть то, что нужно нам.
— Откуда вы узнали ответ на вопрос про «Солджер Филд» и желейные бобы?
— У нас есть все ответы. Все двадцать семь.
И ленивец оттарабанивает числа для «Кэндлстик-парк», «Кингдоум», «Мидоулэндс»…
— Если только вы не взломали сейф нашей аудиторской конторы, остаётся одно. Вы подслушивали мои задушевные беседы с Растром. Перехватывали трафик от приставки.
— Как типично. Полагаю, ты думаешь, что мы — кучка социально неадаптированных прыщавых подростков-хакеров, играющих в игрушки с истеблишментом.
— Такая мысль меня посещала.
Но мультяшный ленивец кидает на меня уничтожающий взгляд, — и его, взгляда, реалистичность говорит о куда более высоком уровне технической изощрённости. У Растра выражений лица всего шесть, и все, как на подбор, неказисты.
— Твой брат владеет рекламным агентством, не так ли?
— Да.
— Он недавно подписал договор с «Симолеон Корпорейшн»?
— Да.
— И правительство тут же установило за вашим домом круглосуточную слежку.
Внезапно стеклянный глаз на приставке кажется мне очень большим и внимательным.
— Они посадили жучок на наш инфокабель?
— Им это ни к чему. Кабельная компания рада-радёшенька сделать всю грязную работу сама — ведь, в конце концов, кому она обязана своей монополией? Так что все вычисления, которые вы с Растром выполнили, ушли прямиком в кабельную компанию, а оттуда — правительству. У нас там крот, и он переслал всё нам через анонимный финский римейлер в Йювяскюля.
— Но правительству-то что за дело?
— О, им есть дело, ещё какое. Они собираются уничтожить симолеоны. А в процессе — растоптать всю вашу семью.
— Зачем?
— Затем, что если они не уничтожат электронные деньги, электронные деньги уничтожат их.
На другой день я заявляюсь в офис братца, расположенный в переоборудованном по последней моде здании бывшей электростанции на Вестсайде. Брат заканчивает телефонный разговор и взмахом руки приглашает меня в свой кабинет, просторный, что твоя пещера, с гигантской паровой турбиной посредине, готовой темой для разговора. Ирония, наверное.
— Разве ты не должен сейчас проходить игры за криворуких геймеров? — спрашивает он.