— Избавь меня от братских подколок. Мы, криптоанархисты, люди серьёзные.
— Криптоанархисты?
— Также частенько говорят «панархисты».
— Мило. — Он обкатывает словечко в уме. Небось, уже мысленно начал рекламную кампанию.
— Сегодня ты такой розовый и довольный, — говорю я. — Должно быть, дело в двух имперских пинтах портера «Хог Сити», которыми ты запивал свиные рёбрышки в «Лейквью Гриль» Дивейна.
Он подбирается и настораживается, как будто его снимают скрытой камерой и он твёрдо намерен не дать сделать из себя дурака.
— Откуда ты знаешь, что я ел на обед?
— Оттуда же, откуда знаю, что ты мухлюешь с налогами.
— Что?!
— В прошлом году ты купил в свой головной офис новый диван, с которого положен налоговый вычет. Но этот диван также и кровать, а это у-тю-тю.
— Хакеры, — говорит он. — Твои дружки взломали систему и утащили мои данные?
— Возьми конфетку.
— Я думал, сегодня у них всё под семью замками.
— Доступ к файлам получить сложнее. Но всякий раз, когда информация бежит по проводам, — например, когда Растр помогает Анне с налогами, — её можно перехватить и расшифровать. Потому что ты, братец, купил приставку с настройками безопасности по умолчанию, а умолчальные настройки никуда не годятся.
— Давай к сути.
— Не здесь. Не под колпаком.
— Под колпаком? Что за… — начинает он. Но я киваю на телевизор в углу. С приставки на нас стеклянно пялится глаз объектива.
И вот мы гуляем по берегу озера, что в январе в Чикаго — чистое безумие. Но мы родом из Северной Дакоты, и у нас есть вся необходимая экипировка для прогулок на свежем воздухе. Я рассказываю брату про Растра и кабельную компанию.
— Боже мой! — говорит он. — Так, значит, эти числа уже не тайна?
— Хуже. Они переданы двадцати семи людям, нанятым правительством, а те уже отослали свои заявки. Так что все твои симолеоны — все двадцать семь миллионов — уйдут на суперкубке прямо в руки правительственным марионеткам. И это будет самый страшный кошмар рекламщика. Они понакупят на симолеоны комиксов и бейсбольных карточек и заявят, что так надёжнее. Они намеренно обанкротятся и обвинят в этом тебя. Они придут по двое, по трое на дешёвые ток-шоу и расскажут, как симолеоны таинственно исчезли во время транзакций в Метавселенной. Короче, они угробят имидж — а вместе с ним и бизнес — твоего клиента. Итог — победа правительства, которое ненавидит частные деньги и боится их. А также банкротство — твоё, мамы и папы.
— Это ещё почему?
— Твоё агентство в ответе за провал лотереи. После фиаско твои акции рухнут. Папа и мама потеряют миллионы, которыми так и не воспользовались. А потом крупнейшие твои акционеры вчинят тебе иск, братец, и ты проиграешь дело. Ты поставил всё на неисправную приставку к своему телевизору и, как первое должностное лицо организации, лично ответственен за потери.
К этому времени старший брат чувствует необходимость срочно присесть на парковую скамейку. Та не теплее глыбы сухого льда, но брату всё равно. Физические ощущения где-то там, вдалеке. Я думал, что буду торжествовать, но почему-то не хочется.
И я его успокаиваю.
— Я только что побывал в твоей аудиторской конторе и рассказал им, что нашёл ошибку в вычислениях. Что в моей приставке стояла бракованная микросхема. Я передал им двадцать семь новых чисел, которые вывел вручную, с помощью бумаги и карандаша, в конференц-зале их офиса, вдали от любопытного носа кабельной компании. Я лично запечатал числа в конверт и положил в их сейф.
— Значит, лотерея пройдёт как было задумано, — выдыхает он. — Слава Богу!
— Да, — а также слава мне и панархистам, — огрызаюсь я. — Ещё я позвонил родителям и посоветовал им продать акции — на случай, если правительство отыщет другой способ сорвать твою затею.
— Разумно, — кисло говорит он. — Только вот налоги в один присест съедят процентов сорок капитала.
— Не съедят. Они не будут платить налоги.
— Вот как? — Впервые за долгое время он поднимает подбородок с рукавиц и, оживляясь, даёт мне понять, насколько я неправ. — Они купили акции всего за десять тысяч — и ты думаешь, налоговая закроет глаза на двадцать миллионов дохода?
— Сборщиков налогов на праздник не приглашали. Нечего им рот разевать на чужое.
— У них длинные руки.
— Недостаточно длинные, Джо. Родители продадут акции не за доллары.
— За симолеоны? Те же яйца, только сбоку. Все транзакции — под присмотром правительства.
— Забудь про симолеоны. Я о криптокредитах.
— Криптокредиты? Это что ещё за хрень?