Он встаёт и принимается расхаживать взад-вперёд. Теперь он убеждён, что я обменял курицу, несущую золотые яйца, на пригоршню волшебных бобов.
— Это то, чем должны были стать симолеоны. Электронные деньги, расчёты которыми абсолютно непрозрачны для правительства.
— Вот как? Я думал, любой код можно взломать.
— Электронные деньги, любые — это числа, бегающие туда-сюда по проводам, — объясняю я. — Если ты хранишь свои числа в тайне, твоя валюта надёжна. Если нет, то нет. Сохранить их в тайне — задача криптографии, ветви математики. Так вот, Джо: криптоанархисты показали мне свою математику. Это хорошая, годная математика. Лучше той, которую использует правительство. И лучше той, что лежит в основе симолеонов. Никто не сможет дискредитировать криптокредиты.
Он протяжно вздыхает.
— Ладно, ладно. Хочешь, чтобы я это сказал? Я скажу. Ты был прав, а я нет. Как выясняется, ты изучал в колледже нужные предметы.
— И я не такой уж никчёма?
— Не такой. Итак, чего хотят эти твои криптоанархисты?
У меня почему-то не получается лгать родителям, но Джо я совру запросто.
— Ничего. С их стороны это просто жест доброй воли, попытка снискать наше доверие.
— И приблизить неизбежную победу мировой панархии?
— Типа того.
Вперёд ко дню проведения суперкубка. Мы сидим высоко над «Супердомом» в VIP-ложе, оснащённой баром с напитками, кухней, официантами и большими телеэкранами, где показывают повторы моментов, которые мы только что увидели своими жалкими невооружёнными, нецифровыми глазами.
С нами шишки из корпорации «Симолеон». Я начинаю прощупывать их на предмет криптографических протоколов, и становится ясно, что эти люди не могут посчитать без Растра даже свой расход бензина, не то что соориентироваться в опасных, богатых подводными камнями течениях передовой криптографии.
Входит охранник «Супердома». Он неуверенно глядит на нас.
— Тут какие-то, э-э-э, господа. Их билеты похожи на настоящие.
Их трое. Первый — шкаф центнера на полтора, с волосами до талии и бородой до пупа. Похоже, фанат «Медведей» — лицо и голый торс раскрашены в синий и оранжевый. Второй — не такой замкнутый интроверт, как первый. А третий — не такой застёгнутый на все пуговицы конформист, как первые два. Большой несёт старый ящик из-под молока. Должно быть, там что-то тяжёлое: руки Большого того и гляди выскочат из суставов.
— Кто тут мистер и миссис де Грут? — спрашивает он, шатаясь под тяжестью. Головы поворачиваются к моим родителям, которые, встревоженные появлением троицы, не спешат отзываться. Большой подходит к ним и бросает ящик перед моим отцом.
— Я тот, кого вы знаете под ником «Кодекс», — говорит Большой. — Спасибо, что выбрали нас в брокеры.
Не будь Джо завсегдатаем спортзала, его хватил бы обширный инсульт.
— Твой брокер — полуголый оранжево-синий криптоанархист?
С полминуты папа раскуривает трубку. Внизу, на поле, звучит двухминутное предупреждение. До конца тайма осталось всего ничего. Папа выдувает облако дыма и говорит:
— Он показался мне честным ленивцем.
— На всякий случай мы продали половину акций через нашего брокера в Бисмарке, — добавляет мама. — Он говорит, что с этой части нам придётся заплатить налог.
— А другую половину мы перевели в оффшор, мистеру Кодексу, — продолжает папа, — и он конвертировал их в местную валюту — без налогов.
— В оффшор? Куда? На Багамы? — спрашивает Джо.
— В Первую распределённую республику, — говорит большой панархист. — Это виртуальное государство. Я в нём министр информационной безопасности. Наша официальная валюта — криптокредиты.
— И на что же они годны? — спрашивает Джо.
— Меня это тоже беспокоило, — говорит папа, — поэтому, ради пробы, я купил на свои криптокредиты кое-что более осязаемое.
Он суёт руку в ящик и вытаскивает брусок жёлтого металла. Мама выуживает другой. Родители принимаются выкладывать бруски на столе, как царская чета Мидасов, разгружающая коробку бисквитов «Твинки».
До Джо доходит не сразу. Он поднимает один из брусков и пялится на него с открытым ртом. Руководство «Симолеон Корпорейшн» скучивается вокруг и изучает трофеи.
— Теперь вы видите, почему правительство хочет нас растоптать, — говорит большой парень. — Мы можем делать то же, что они — лучше и дешевле.
Лицо генерального директора «Симолеон Корпорейшн» светлеет.
— Погодите, — говорит он и трёт виски. — Вы можете устроить так, что людям, использующим электронные деньги, не придётся платить налоги правительствам? Вообще?
— Точняк, — говорит большой панархист. Сигнал объявляет конец первого тайма.