Патрикеевна пожала плечами. Мол, московские понаторели, как-нибудь разберутся, у них, гляди-ка, все схвачено.
Тяжелов в первый момент подумал, что ослышался. К пятидесяти годам уже и слух не тот... Слово «пидор» нельзя произносить вслух! Таково правило номер один современной деловой этики. Но вот Сакс всего на три года моложе, а по тому, как вскинулись его черные усики, ясно без комментариев: и он слышал. Юра Варнак, помощник Тяжелова и восходящая звезда корпоративного менеджмента, вскинулся было разъяснить политику фирмы, но Иван Иванович остановил его:
- Потом. На финише.
Юра кивнул понимающе. «Волнуется молодое дарование... Сейчас его выход».
- Что - на финише? - с оттенком «да, я нарываюсь» спросил Волк. - В смысле, я не понял, что - потом? Ведь что-то у нас будет потом, нет?
- Вот потом и объясню, - ответил ему Тяжелов.
Они посмотрели друг на друга как два пса - большой, серьезный, признанный вожак стаи, и поджарый, наглый, желающий проверить, не пора ли вожаку на покой. Волк первым отвел глаза. Но... не признал. Видно, что - не признал. Просто отложил выяснение иерархии до более удобного случая.
Тяжелов почему-то подумал, что Волк - в своем праве. Молодой злой волк.
- Ну а теперь, Юра, удивите нас. Вы знаете условия игры.
О да, еще бы ему не знать. Вакансий в Совете директоров «Рустеха» осталось две, а незакрытых позиций по кредиторским квотам - три. И если Варнак закроет сейчас все три одним ходом, ему полагается приз - оставшаяся вакансия.
Варнак встал, поправил галстук и нервно откашлялся. «Брось, парень, мы все отлично понимаем, что ты ничуть не волнуешься. У тебя был месяц на домашнюю работу, и ты ее, вот как Бог свят, довел до последней точки».
- Хочу представить вам, господа, Гарри Тандерболта.
Секретарша вкатила инвалидное кресло с афронегром ветхого возраста.
Сакс и Варнак, понимающе посмотрев друг на друга, принялись отыгрывать профессиональный дуэт аллегро ми-бемоль мажор. Сакс:
- Гражданин РФ?
Варнак:
- Вот уже две недели.
- Русский язык?
- В рамках необходимого.
- Медсправка по СПИДу?
- Идеальная.
- Сколько протянет?
- Не меньше года.
- Что защищал и когда?
- Регулярный участник маршей вузовских преподавателей в защиту права женщины на аборт. Зарегистрирован как почетный член Оргкомитета.
- Вузовский преподаватель?
- Тоже почетный. Раз в год на День благодарения в Портлендском университете имени святой Моники Левински читает студентам лекцию о том, как он в детстве видел преподобную Монику и что она была за человек.
Сакс повернулся к Тяжелову и сделал губами характерное движение: вопросов больше нет. Тогда Иван Иванович задал главный вопрос:
- Сколько?
Почетный член Оргкомитета булькнул нутром, пробуя на язык варварские русские слова, и произнес генеральную реплику:
- Трынацт тисеч ойробаксез манф... м-м-м-месячны.
Варнак покачал головой:
- Договаривались на десять.
Тяжелов прикинул: даже в этом случае вариант просто отличный. Специальное агентство по корпоративному квотированию содрало бы двадцать пять и никак не меньше. Молодец, Варначище, получишь свою вакансию.
Но и борзость спускать нельзя.
- Eleven thousand, - спокойно произнес Тяжелов.
Спидоафр издал возмущенное бульканье на смеси английского, русского и портового. Что-то про ущемление прав меньшинств.
- Федор Мартинович, ваш ход.
Сакс флегматично сообщил Тандерболту:
- I’m a lawyer. Eleven thousand. That’s enough.
Усики главного юриста воинственно приподнялись, словно у какого-нибудь аристократа, у герцога или, прости Господи, еще у барона какого-нибудь с богемными вкусами в момент решающей дискуссии о достоинствах имрессионизма.
Бульканье немедленно прервалось. Гражданину РФ дали бумаги и показали, где подписать. Он подписал. Его выкатили.
Можно было объявить финиш, распустить умных, оставить Волка и объяснить ему кое-что. «Хорошо сегодня прошло. Быстро», - с удовлетворением отметил Иван Иванович. Прошлый раз валандались двое суток: таджЫк оказался тайным молдаванином, а штатный спидоносец нагло помер, не предупредив учредителей заранее... А сейчас? Благодать, полная гармония.
Но тут всю гармонию испортил Волк.
Он поднялся из кресла и заговорил зычно, бурно, отчасти матерно. Суть его речи Тяжелов с непривычки уловил далеко не сразу.
-...с этим угробищем... мать твою... задротом заразным... абортофилом... мы, сука... одиннадцать, бл...дь, тысяч!.. еще с пидора́ми какая-то... всюду пидоры!.. неужели нельзя без пидоро́в?.. не хватает педофила вонючего... упыри... или сразу штаны снять и задницу расставить гостеприимно... что за жизнь, это что, с-сука, за жизнь такая... мои честно заработанные... одиннадцать же тысяч - и прямо на хрен!.. разводилово...