Мысли сами собой вернулись к животному.
Визг
— Коул, подойди, пожалуйста.
Парень выпрямился: он больше не мог невидимо подкладывать ей в чай мед, но леди Соловей всегда делала вид, что не замечает его. Не так, как это делала Сэра или мадам Вивьен. Лелиана делала это для самого Коула, который просто хотел помочь и уйти. И сейчас её обращение удивило его.
Коул подошел к женщине. Она отложила лист отчета и быстро оглядела гостя.
— Вы с леди Инквизитор, я так полагаю, вместе.
Бывший дух кивнул. Эвелин не скрывала этого, но и не кричала во всю глотку. Девушка объяснила ему выражение «держать язык за зубами» и попросила просто не рассказывать всё то, что творилось между ними в подробностях. Так как он рассказывал ей обо всём.
— Хорошо. Я хочу, чтобы ты позаботился о кое-ком.
Лелиана прошла пару шагов, останавливаясь перед клетками. Она достала совсем маленького нага. Леди Соловей очень любила их, занимаясь разведением. А Коул соврал, если бы сказал, что пару раз не приходил сюда ночью, чтобы покормить и поиграть с ними.
— Ему всего неделя. Дай ему имя и заботься о нем.
Коул улыбнулся, как только наг попал к нему в руки. Визгнув, животное приняло ласку от рук нового хозяина. Только юноша не понимал, зачем Лелиана делает ему такой подарок. У него никогда не было домашних животных. До недавнего времени у него не было ничего, что можно назвать своим.
— Почему вы дарите его мне?
Лелиана тепло улыбнулась:
— Это достаточно долгий урок, Коул. Забота о ком-то. О ком-то настолько маленьком и беззащитном. Как только ты в конец станешь настоящим, думаю, скажешь спасибо.
Коул и сейчас был благодарен, о чем немедленно сказал Лелиане. Та лишь улыбнулась и напоследок поблагодарила за чай.
Он тут же показал его Эвелин, которая писала отчет по прошлому путешествию. Девушка отнеслась к подарку с еще большим удивлением, чем он. А когда он пересказал ей весь диалог, то подавилась воздухом. Коул побоялся, что Эвелин внезапно попросит его отказаться от нага. Но уже твердо решил, что оставит его у себя.
К его счастью, Вестница ни о чем не попросила, а лишь пошла к Лелиане. А он, в свою очередь, за ней, остановившись у лестницы, подальше от них. Мягко чесал нага, что издавал довольные визги.
— Что еще за урок? — возмущенно шептала Эвелин.
— На будущее, — хитро улыбаясь, ответили ей.
— Не слишком ли открыто, госпожа Лелиана, вы намекаете на это будущее?
— Вы мой намек поняли, Вестница, вот и Коул через пару лет поймет.
Девушка откашлялась, краснея то ли от возмущения, то ли от мыслей о семье.
— Намек принят, Лелиана, — рассмеялась, наконец, Эвелин.
Эмприз-дю-Лион. Продолжение
— Я в смятении, — признался Коул.
Эвелин взглянула на бывшего духа, только что вошедшего в их палатку. Из-за холода она не спешила раздеваться, решив для начала написать пару коротких строк для советников. Вестница отложила бумагу и чернила в сторону, развернувшись к Коулу. Возможно, она ожидала этого разговора.
— Из-за Имшэля?
Коул кивнул, подтверждая ее догадки. Что ж, ее длинный язык до добра не доводит.
— Я не понимаю, почему ты стала с ним разговаривать. Почему не атаковала сразу? Почему согласилась на одно из предложений?
Коул действительно не понимал, почему. И ответ демона его раздражил, взбесил: ему не нравилось, что тот видел их отношения. Что мог сказать: «Одним ты уже заинтересовалась». Словно если она найдёт другого, то заинтересуется им. Не заинтересуется. Эвелин любила его. Коул видел это и слышал в ней и ее мыслях. Он больше не видел той старой боли от Блэкволла. Был только Коул. Везде.
— Знаю, что это глупо, Коул. Просто подыграла ему, хотела узнать, что тот скажет. Материализует их перед нами? Представь, что сидит где-то девица, а потом бац, и уже в крепости. Или, может, даст список? Короткий список всех девственников Тедаса. А потом ищи их.
Эвелин пыталась рассмешить его, как и сказал Варрик: «Всего лишь шутка, парень». Он видел, как Эвелин пыталась успокоить его, боясь, что расстроила и огорчила Коула. Боялась, что он бросит её из-за этой глупости. С этим он мог согласиться: это было глупостью. Особенно после того, как они убили Недозволенного, и Мишель присоединился к делу Инквизиции.
Вестница стояла, не решаясь подойти к нему, думая, что прикосновения будут для него неприятны. Но всё было наоборот. Коул подошел к ней, обнимая и по привычке наклоняясь, чтобы зарыться в волосы и шею носом. Она облегченно обняла его в ответ.
Что будет, если, став в конец человеком и мужчиной, он перестанет читать всё это в ней? Они перестанут понимать друг друга? Он больше не сможет узнать, что ее тревожит и чего она боится? Он не сможет ей помочь? И он не узнает, что сейчас все обвинения напрасны и глупы, и не обнимет ее? Что тогда?
Эвелин уже рассеивала его опасения.
Сомнения
— Когда я стану полностью человеком, — начал Коул не удержав в себе сомнения, — что тогда? Я перестану быть нужным? Нужным тебе?
Не смогу помогать людям? Я окончательно перестану быть Коулом?
Эвелин поднялась на локтях, заглядывая ему в глаза. Коулу нравилось, когда она смотрела на него. И видела его. И когда в толпе высматривала и искала только его.
Она подняла руку с мужской груди, проводя по его волосам ладонью и убирая их со лба. В конце остановилась на щеке, даря Коулу теплоту ладони.
— Не перестанешь. Разве ты хочешь прекратить помогать? Разве не в твоём характере добавлять мед в чай Лелианы, дарить цветы Жозефине и находить ее брошь? Разве не ты прячешь оружие от солдат, находишь пропавших гостей в сугробах, обходишь Сэру стороной, пытаясь ее не напугать лишний раз? Разве…
Эвелин поцеловала его в плечо, из-за того, что не доставала до рта. Нежно прошлась губами по коже, слегка щекоча. Коул хотел сделать то же самое. Хотел нависнуть над ней и одарить поцелуями, принести удовольствие, а взамен получить стон с его именем.
— Разве не ты помогаешь Инквизиции, расправляясь с храмовниками и венатори? Для этого не нужны твои особые таланты. И для помощи тоже не нужны. Наверное, стало труднее, но ты ведь не перестал это делать.
Коул покачал головой. Не перестал, но труднее и правда стало. Но он действовал по принципу Варрика: «Сделай, что сделал бы, но с оговоркой, что теперь ты заметен».
— Я перестану чувствовать чужую боль.
— А разве это плохо? — она снова коснулась его волос.
— Перестану знать, что болит. А значит не смогу помочь, — воспротивился Коул.
— Вивьен сразу же видит слабости собеседника и, когда хочет, искусно нажимает на них. Бык читает людей в мелочах и понимает, кто перед ним. Варрик — сказочник, который тоже видит людей насквозь, перенося их образы на бумагу.
— Но это они.
— Да. И без способностей духа.
Коул задумался. Только ласки Эвелин мешали уйти в себя и поддаться размышлениям и новым сомнениям.
— Я помогу, Коул.
Он поверил ей. Ее словам и тихим движениям. Поверил тому, кто верил в него. И он высказал последнее сомнение:
— Что, если я перестану понимать тебя? Что, если станет намного сложнее, чем я смогу осилить?
Эвелин улыбнулась. Девушка села сверху, всё также блуждая руками по его телу. Она нависает над ним и целует в губы так, что он не может не ответить. Ее ладонь обхватывает его плоть, что дрожью проходит по нему и вызывает тягучее чувство внизу.
— Мы справимся, — мы. — Чего я хочу сейчас?
— Меня? — глупо спрашивает Коул.
Она довольно соглашается, отстраняясь и спускаясь ниже. И мысль, что ему делать, когда он перестанет ощущать чужую боль и будет понимать людей только по их действиям, была последней. Сомнения исчезли, когда губы Эвелин присоединились к ее ладони внизу.
Эмприз-дю-Лион. Продолжение
На этот раз он не позволяет ей контролировать ситуацию и доставить удовольствие ему. Коул хочет сделать это для нее. Поэтому перетягивает ее руки вверх, когда те норовят опуститься ниже пояса.